Вопросу о роли разведки на начальном этапе кубинского кризиса в октябре 1962 года был посвящен публичный доклад подкомиссии сенатской комиссии по вооруженным силам, представителем которой был сенатор Джон Стеннис (от Миссисипи). Основной вывод подкомиссии состоял в следующем: «Ошибочные суждения и склонность представителей разведывательного сообщества считать, что установка стратегических ракет на Кубе противоречит политике Советов, привели к принятию таких разведывательных оценок, которые, как впоследствии выяснилось, были неверными».
Эти критические замечания в адрес разведки относятся к сентябрю – началу октября, когда еще не были получены необходимые материалы аэрофотосъемки. В то время некоторые разведывательные оценки в общем сводились к тому, что Советы вряд ли станут устанавливать на Кубе ракеты среднего радиуса действия, то есть такие ракеты, которые могут поразить глубинные районы Соединенных Штатов. Однако некоторые, особенно Маккоун, директор ЦРУ, выражали тогда по этому поводу серьезные опасения. Однако разведывательное сообщество в целом считало, что Хрущев не станет рисковать, принимая меры, непосредственно угрожающие Соединенным Штатам, меры, от которых, как показали последующие события, он готов был тут же отказаться, столкнувшись с сильным противодействием со стороны США. Куба – это еще один случай, подтверждающий, что и впредь нам следует ожидать от Хрущева неожиданных, необычных, неадекватных действий, если он будет уверен, что сможет не только наступать, но и отступить, когда сопротивление станет слишком сильным, отступить, не нанося серьезного ущерба своему положению внутри страны. Полностью контролируя каналы массовой информации в своей стране, он может изобразить отступление на Кубе как еще одну «миролюбивую» акцию Советского Союза.
При подготовке оценок, касающихся политики, действий и возможной реакции Советского Союза, в числе участников этой работы всегда хорошо иметь одного или двух человек, которые могли бы объяснить, почему и когда Хрущев может предпринять необычные, сенсационные и даже неразумные, с нашей точки зрения, невыгодные действия. Конечно, считая, что Советский Союз почти всегда действует непредсказуемо, мы будем приходить к довольно комичным и в большинстве случаев неправильным выводам. Однако полезно время от времени напоминать лицам, разрабатывающим политический курс страны, что подобную необычность, непредсказуемость в действиях Советов не следует исключать.
Если некоторые наши работники, составлявшие оценки, ошиблись в случае с Кубой, то Хрущев и его советники допустили еще более серьезный просчет. Они явно полагали, что смогут осуществить этот грубый маневр, не натолкнувшись на решительное противодействие со стороны США. Работники разведки должны считаться с фактом, что каждый раз, когда в области международных отношений происходит какое-либо значительное обострение ситуации, к которому публика, возможно, не была подготовлена, можно ожидать, что поднимется шум: «разведка снова проглядела». Иногда такие обвинения являются справедливыми. Однако в большинстве случаев, когда разведка предвидела то или иное событие и правильно его оценивала, она не могла афишировать тот факт, что своевременно и правильно оценила перспективу развития событий.
Так было с интервенцией в Суэце в 1956 году. В этом случае разведка хорошо знала о том, какие действия предпримут Израиль, а затем Англия и Франция. У общественности, однако, создалось впечатление, что разведка не сработала. Официальные американские лица выступили с заявлениями о том, что страна не была заранее предупреждена об этих действиях. Официальные лица хотели сказать лишь, что англичане, французы и израильтяне не сообщили нам о том, что они намерены предпринять. Фактически разведка Соединенных Штатов информировала правительство все время, но, как обычно, не афишировала свои успехи.
Еще один пример – спутник. Хотя все думали, что разведка здесь недоглядела, однако в действительности разведывательное сообщество с большой точностью предсказывало, как пойдет работа в Советском Союзе в области технических средств исследования космоса, а также примерно указало время, когда советский спутник будет выведен на орбиту.
В некоторых ситуациях средства массовой информации и общественность неверно оценивали действительную роль разведки. Заранее решив, какой должна быть разведывательная оценка в свете официально принятых мер, представители печати и общественности затем выступали с нападками на разведку, хотя в действительности подобных оценок не предоставлялось. Взять, к примеру, действия в заливе Кочинос в 1961 году.[66] Значительная часть американской прессы предполагала, когда предпринимались эти действия, что они обречены на провал из-за ошибочной разведывательной оценки, что высадка послужит сигналом для широкого и успешного восстания на Кубе. Всякий, кто, подобно мне, работал с представителями антигитлеровского подполья в тылу у нацистов во Франции, Италии и Германии во время второй мировой войны, понял бы, что стихийные революции невооруженного народа в наш век неэффективны и зачастую ведут к катастрофе. Хотя я никогда не занимался обсуждением деталей кубинской операции 1961 года и не собираюсь этого делать сейчас, повторю только то, что уже говорил публично: мне не известно, чтобы кто-нибудь предсказывал, что высадка в заливе явится толчком для стихийного выступления невооруженного народа.
Естественно, при составлении наших разведывательных оценок, особенно касающихся коммунистов, мы должны принимать во внимание не только естественные и обычные явления, но также и необычные, неожиданные по своему характеру поступки. Уход Хрущева с Парижской конференции в верхах в 1960 году, хотя он в течение нескольких лет знал о полетах самолета У-2;[67] внезапное возобновление ядерных испытаний именно в тот момент, когда в Белграде в 1961 году собрались представители неприсоединившихся государств, и даже знаменитый случай, когда он стучал по столу ботинком, – все это было разыграно, с тем чтобы вызвать потрясение, которое способствовало бы достижению желательных для него результатов. Возможно, он рассчитывал, что такие же последствия будет иметь попытка установки ракет на Кубе. При оценке действий Хрущева, его поступков и высказываний в той или иной ситуации нужно учитывать особенности его характера.
Безусловно, мы редко знаем все факторы, оказывающие влияние на развитие той или иной ситуации. Никто не может с уверенностью предсказать ход мыслей лидеров, решения которых творят историю. Даже если бы мы взялись оценивать, какими будут наши собственные политические решения через несколько лет, мы скоро заблудились бы в непроходимой чаще неясностей. Однако наших работников, занимающихся оценками, просят определять, что будут делать другие. К сожалению, процесс выработки разведывательных оценок никогда не станет точной наукой.
Однако прогресс достигнут по крайней мере в деле сбора и систематизации информации, характеризующей данную ситуацию, чтобы оказать необходимое содействие тем, кто планирует и проводит политику. Нередко имеется возможность указать определенный круг вероятных действий и выделить те факторы, которые повлияют на те или иные решения Кремля и Пекина. Во всяком случае, мы далеко ушли от времен Перл-Харбора и той несколько сумбурной системы разведывательного анализа, которая преобладала в то время.
Глава тринадцатая
Люди, работающие в разведке
В результате создания в Соединенных Штатах в 1947 году постоянно действующей разведывательной организации у нас появилась совершенно новая профессия – сотрудник разведки. Профессия, конечно, не столь значительная, однако теперь в нашей стране тщательно отобранные молодые люди могут на всю жизнь избрать себе специальность работника разведывательной службы.
Во время второй мировой войны работников разведки готовили тысячами, но большинство из них после ее окончания вернулись к своим гражданским специальностям. В настоящее время в армии, военно-морских и военно-воздушных силах имеются разведывательные органы, действующие и в мирное время, в которых работают гражданские лица. Военные направляются в эти органы в большинстве случаев лишь на ограниченный срок, потом на смену им приходят другие. До недавнего времени честолюбивые офицеры считали длительную работу в разведке пустой тратой времени. Теперь дело обстоит иначе, и все же военнослужащие, работающие долго в разведке, являются исключением.
Со дня основания ЦРУ его руководство исходило из того, что большинство работников управления будут заинтересованы в своей службе и что они заслуживают таких же прав и привилегий, какие имели бы, работая на дипломатической работе или в вооруженных силах. В свою очередь, ЦРУ ожидает, что большинство поступающих на работу в управление намерены служить в нем длительное время. Так же как и
