— Ага! — догадалась Черстин Хольм, стоявшая в ногах у Нюберга. Она подошла к нему поближе, села на стул и взяла его за руку — единственное незавязанное место, которое можно было найти среди белизны бинтов. Она чисто и ясно взяла одну ноту, держала ее секунд десять, а потом запела. Это была партия для ведущего женского альта в «Мессе папы Марцелла» Палестрина.
Нюберг закрыл глаза. Йельм и Чавес стояли, не шевелясь.
Когда они вернулись в полицейское управление, на столе у Йельма лежал факс. Поскольку Хультин ждал их в Главном штабе борьбы, то Йельм лишь краем глаза пробежал текст. И только когда он вышел в коридор, его мозг отреагировал на имя отправителя. Комиссар криминальной полиции Эрик Бруун, полицейский округ Худдинге. Йельм вернулся к своему столу.
Бруун писал: «Думаю, будет лучше, если ты узнаешь об этом раньше прессы. Сегодня ночью Дритеро Фракулла покончил с собой в тюремной камере. Теперь его семье в любом случае разрешат остаться. Постарайся, чтобы эта новость не повлияла на твою работу. Ты поступил так, как тебе велел долг полицейского. Сердечно обнимаю, Бруун».
«Сегодня ночью», — подумал Йельм, держа на весу листок бумаги. Знаменательная ночь. Гуннар Нюберг ранен в Лидингён, Ульф Аксельсон убит в Гётеборге, Дритеро Фракулла покончил с собой в Норрчёпинге, а Йоран Андерсон опознан в Альготсмоле. И все это как-то связано одно с другим.
«Швеция — маленькая страна», — подумал Йельм, думая одновременно, что стоило бы думать о другом.
Так с факсом в руках он и вошел в Главный штаб борьбы. «Группа А» была уже в сборе.
— Вы отлично поработали в Вэксшё, — сказал Хультин, внимательно глядя в глаза Йельму.
«Лучше некуда», — подумал Йельм, и ему вдруг показалось, будто он по уши в дерьме, будто он становится на труп Дритеро Фракуллы, чтобы высунуть наружу хотя бы кончик носа. Он стряхнул с себя это видение, вынул факс из потной ладони и сел на свое место.
— Спасибо, — произнес он.
— Ваша работа была настолько безукоризненной, что я даже закрыл глаза на то, что с момента, как вы узнали имя преступника, до момента, как о нем было доложено мне, прошло немало времени.
Похвала Хультина редко бывала однозначной. Он спокойно продолжил:
— О’кей. Разумеется, вся охрана переброшена от членов правления концерна «Ловиседаль» девяносто первого года к членам правления «Южного банка» состава девяностого года. Даггфельдт, Странд-Юлен, Карлбергер, Брандберг и Аксельсон мертвы. К сожалению, правление было большим, и остаются еще двенадцать персон. Восемь из них в Стокгольме, два в Мальме, один в Эребру и один в Хальмстадте. Гётеборжец уже убит. Из оставшихся двенадцати девять получили охрану. Один человек находится за границей, а двоих мы пока не нашли. К счастью, оба они стокгольмцы, некие Ларс-Эрик Хедман и Альф Рубен Винге. Первым делом необходимо найти их. Зеленый «сааб 900», принадлежащий Йорану Андерсону, был объявлен в розыск и нашелся утром без номеров и с перебитым номером мотора рядом с полицейским отделением в Нюнэсхамн, где он простоял около месяца. Сейчас техники изучают его, но, как и ожидалось, первые рапорты свидетельствуют о том, что какие-либо следы и отпечатки отсутствуют. Что касается самого Андерсона, то он объявлен в розыск по всей Швеции, его последние фотографии разосланы по полицейским участкам и пограничным постам. Сейчас на самом высоком уровне обсуждается вопрос о том, можем ли мы обнародовать его фотографии и привлечь «детективов из широкой общественности».
— Боюсь, это может стать большой ошибкой, — вставил свое слово Сёдерстедт. — До тех пор, пока ему неизвестно то, что известно нам, он действует без оглядки на нас.
— Конечно, — согласился Хультин. — Главное, чтобы это также поняли Мёрнер и его ребята.
— Вы уж постарайтесь, — сказал Сёдерстедт. — В ваших руках тайное оружие.
Хультин грустно посмотрел на него и продолжил:
— Значит, приоритеты выглядят следующим образом: первое — локализовать Хедмана и Винге. Второе — найти все возможные контакты Андерсона в Стокгольме с тем, чтобы выяснить, где он жил в городе, начиная с февраля. Нам известен магазин принадлежностей для дартса в Старом городе, но должны быть и другие контакты, какое-нибудь общество любителей дартса или что-то в этом роде. Третье — немного поприжать Лену Лундберг через того местного полицейского, Вреде. Четвертое — взять портрет Андерсона и порасспрашивать о нем на столичном «дне».
Хультин взял паузу и заглянул в свои записи.
— Действуем так: в отсутствие Нюберга Чавес при поддержке Стокгольмской полиции берет на себя «дно», Хольм вернется в Вэксшё и продолжит вместе с Вреде исследовать круг друзей и контакты в Стокгольме, Нурландер занимается магазином принадлежностей для дартса и возможным обществом любителей дартса, а затем опрашивает разного рода случайных свидетелей и проверяет списки всех постояльцев гостиниц и квартир, сдающихся внаем, в период вокруг 15 февраля. Йельм и Сёдерстедт ищут Хедмана и Винге. Помните, что в вашем распоряжении весь личный состав полиции. И, разумеется, старайтесь избегать любых контактов с прессой и СЭПО. Итак, сейчас у нас двадцать девятое мая, двенадцать часов дня. Сегодня ровно два месяца с тех пор, как Йоран Андерсон начал свои серии убийств. Давайте же постараемся, чтобы число жертв остановилось на цифре пять и чтобы наше расследование не слишком затянулось.
Черстин Хольм снова уехала в Вэксшё и продолжила, как выразился Хультин, «исследования» вместе с Юнасом Вреде. Тот был несколько обескуражен, когда она снова вошла в его кабинет; он-то рассчитывал, что его недочеты в деле Треплёва канут в реку забвения. А теперь ему пришлось провести еще один день в тени своих угрызений совести. Хольм довольно скоро выяснила, что круг общения Йорана Андерсона ограничивался членами дартс-клуба. Он был его звездой, но не нашлось никого, кто назвал бы его другом. И никто не знал о каких-либо его контактах в Стокгольме. Они еще раз съездили к Лене Лундберг, но не смогли заставить себя «немного ее поприжать». В ее глазах ясно читалось, что она ничего не знает.
Работа Чавеса на стокгольмском «дне» тоже не принесла особенного успеха. Как и следовало ожидать, Йорана Андерсона никто не опознал. Чавес думал, что ему досталась самое дрянное задание из всех.
Так же думал и Вигго Нурландер. В магазине принадлежностей для дартса имя Йорана Андерсона пришлось разыскивать в списках клиентов. Продавец за прилавком вспомнил дротики с длинным острием — и ничего больше. Этот клиент всегда получал свой заказ по почте. В обществе любителей дартса Йорана Андерсона не знали вообще, но нашли его имя в списках участников местных соревнований в Смоланде, где он всегда занимал первые места. Странно, что он никогда не пытался участвовать в соревнованиях за пределами Смоланда, хотя несколько раз и был признан самым метким игроком своей провинции. Нурландер начал день с того, что, прихватив с собой целую команду полицейских из Госкрима и стокольмской полиции, стал объезжать все гостиницы и просматривать все объявления о сдаче квартир в утренних и желтых газетах, начиная с пятнадцатого февраля и далее. В гостиницах ему никакой информации выудить не удалось, но некоторые из хозяев сдаваемых квартир вроде бы по телефону узнавали Йорана Андерсона по описанию, однако когда Нурландер приезжал к ним с фотографией, всякий раз выяснялось, что они ошиблись. Однако Нурландер и его люди упрямо продолжали свои поиски.
Сотрудники стокгольмской полиции по прямому распоряжению Хультина отправились в офисы и дома стокгольмских жертв, чтобы показать фотографию Андерсона их семьям, коллегам и соседям. Полицейские в Гётеборге обходили со снимком Андерсона всех знакомых Ульфа Аксельсона. Но никто никогда не видел Йорана Андерсона.
Сёдерстедт и Йельм выбивались из сил, разыскивая двоих членов правления «Южного банка» состава 1990 года.
Арто Сёдерстедт посетил фирму Альфа Рубена Винге под названием «Урбоинвест», а также его дом в Эстермальме. Здесь никто не был встревожен его отсутствием; видимо, для Винге было обычным делом бесследно исчезнуть на пару дней, а затем вернуться как ни в чем не бывало. Как выразился один его остроумный сотрудник, у Винге было столько денег, что он мог позволить себе такую роскошь. Сёдерстедт даже сделал крюк и навестил дачу Винге на маленьком островке Вермдё в шхерах, но нашел ее запертой. Хозяин не приезжал сюда довольно давно.
