– Во имя триединого Бога. Вот мы снова собрались в эту мрачную ночь ради светлого дела. Быть может, уже в последний раз, ибо нельзя не видеть чуда в той помощи, какую оказал нам Сын Божий в нашем стремлении уничтожить варваров, не признающих Его. После Бога мы должны особенно благодарить нашего господина, императора Византии Юстиниана, и его благочестивую супругу за их деятельное участие к делам церкви и, наконец, нашего друга и предводителя префекта, который так неусыпно действует на пользу нашего императора.
– Стой, священник! – вскричал Люций. – Что это ты все называешь императора Византии нашим господином? Мы вовсе не желаем служить грекам вместо готов. Мы хотим быть свободными!
– Да, мы хотим быть свободными! – повторил хор его друзей.
– Мы хотим сделаться свободными, – ответил Сильверий. – Конечно!.. Но мы не можем достичь этого собственными силами, а только при помощи императора. Так думает и ваш предводитель Цетег. Император прислал ему дорогое кольцо в знак того, что он принимает его услуги, и префект принял кольцо: взгляните, оно и теперь на его руке.
Молодежь с удивлением глядела на Цетега. Тот с минуту молчал, потом выступил вперед и снял с пальца кольцо.
– Да, я принял кольцо от императора, – медленно проговорил он наконец.
– В знак чего? – вскричал Люций, делая шаг к нему.
– В знак того, что я не мелкий себялюбец, что я люблю Италию больше, чем власть. Да, я рассчитывал на помощь Византии и хотел уступить свое предводительство над вами, поэтому я принял кольцо. Но теперь я больше не надеюсь на Византию, которая только оттягивает дело. Вот почему я и принес сегодня это кольцо сюда: ты, Сильверий, показал себя сторонником императора, так возврати это кольцо ему и скажи, что он слишком долго раздумывает, – Италия сама себе поможет.
– Италия сама себе поможет! – с восторгом повторила молодежь.
– Но подумайте, что вы делаете! – сдерживая гнев, начал Сильверий. – Подумайте о числе и дикой силе варваров! Вспомните, как давно итальянцы отвыкли от оружия, как все…
– Замолчи, священник! – прервал его Цетег. – Когда нужно объяснять псалмы, тогда говори, и мы будем слушать тебя: это твое дело. Но когда вопрос идет о войне, то пусть говорят те, кто понимает это дело. Римляне, выбирайте: хотите ли вы ждать, пока Византия сжалится, наконец, над вами? Быть может, вы поседеете к тому времени или, по старому римскому обычаю, добудете себе свободу собственными мечами? Хорошо, я вижу, как сверкают ваши глаза, вы согласны. Как? Говорят, что вы слишком слабы, чтобы освободить Италию? Но разве вы – не потомки тех римлян, которые покорили весь мир? И притом победа в наших руках. Вот список всех крепостей Италии: через месяц все они одним ударом будут в моих руках.
– Как? Ждать еще целых тридцать дней? – закричал нетерпеливый Люций.
– Ровно столько, сколько нужно, чтобы все собравшиеся здесь успели возвратиться в свои города и чтобы мои гонцы успели объехать всю Италию.
Но нетерпеливая молодежь, которую сам же он возбудил, была недовольна отсрочкой. Сильверий заметил это недовольство и поспешил воспользоваться им.
– Нет, Цетег, невозможно медлить так долго. Благородным людям тирания невыносима: позор тем, кто выносит ее дольше, чем необходимо. Юноши, утешьтесь: через несколько дней явится Велизарий, и можно начать войну. Или вы не хотите никого, кроме Цетега?
– О, если бы явился Велизарий, – сказал Цетег, – я первый примкнул к нему. Но он не может явиться, именно потому я и отшатнулся от Византии: император не держит своего слова.
Цетег играл смелую игру, но ничего иного не оставалось.
– Ты ошибаешься, император сдержит слово раньше, чем ты думаешь: Велизарий стоит около Сицилии, – ответил Сильверий.
– Нет, – сказал Цетег. – Он уже ушел оттуда и направился • домой. Не надейтесь на него.
В эту минуту вбежал Альбин.
– Победа! – кричал он торжествующим голосом. – Византия объявила готам войну! Свобода! Война!
– Война! Свобода! – подхватила молодежь.
– Невозможно! – упавшим голосом сказал Цетег.
– Это правда! – раздался голос Кальпурния, который вбежал вслед за Альбином. – Даже более – война уже началась. Велизарий высадился в Сицилии с тридцатитысячным войском, большая часть городов сдалась ему без сопротивления, другие он взял и теперь переправился в южную Италию и высадился в Региуме. Население везде сдается ему, готы бежали. Теперь он идет к Неаполю.
– Это ложь, все ложь! – вскричал Цетег, говоря более сам с собой, чем с другими.
– Однако, – насмешливо обратился к нему Сильверий, – ты, кажется, не особенно рад этим победам. Посмотрим, сдержишь ли ты свое слово, подчинишься ли Велизарию первым, как обещал!
Все планы Цетега погибли. Он увидел, что трудился напрасно, и не только напрасно, но даже на пользу врага: Велизарий в Италии, с большим войском, а он остается обманутый, бессильный. Всякий другой опустил бы руки. Но на него были устремлены все взоры, и никто не должен видеть его отчаяния: если прежние планы рушились, он решил составить новый.
– Ну, – продолжал Сильверий, – что же ты сделаешь? Цетег не удостоил его взглядом.
– Велизарий высадился, – спокойно сказал он, обращаясь к собранию, – и я иду к нему.
И мерным шагом, совершенно спокойный, он прошел мимо Сильверия. Последний хотел прошептать какую-то насмешку, но слова замерли на его устах: префект бросил на него такой взгляд, который ясно говорил: «Не торжествуй, священник, – тебе будет отплачено за этот час».
И победитель Сильверий в страхе замолк.
Глава VI
