повредит не больше, чем если вы будете носиться взад-вперед, обслуживая их. Я знаю, что такое семья, родные никогда не дают вам ни минуты покоя. Вы можете упасть замертво, а они все равно будут ждать, что вы пробудитесь к жизни, чтобы приготовить им завтрак.
Я попыталась возразить, что в нашей семье дело обстоит несколько иначе, но он и слушать не стал.
– Все это очень хорошо. Я знаю, у вас есть девушка-помощница, но, признайтесь, она не особенно может вам помочь. Вы говорите, что перестали кормить ребенка грудью только три месяца назад? Теперь не многие матери решаются на грудное вскармливание. Не говорите мне, что вам не хочется полежать в постели, и чтобы никто в доме не беспокоил вас.
Я была рада, что он так снисходительно настроен: его профессиональное понимание моих потребностей очень утешило меня, и я стала рассматривать себя как измотанную, обессиленную домохозяйку. Когда он ушел, я со вздохом откинулась на подушку. Несколько минут спустя вошел Дэвид и сказал, что попросил машину у Невиля и собирается отвезти Паскаль и детей на целый день за город, как только Паскаль вернется из аптеки с моими лекарствами. Мне и вправду начало казаться, что я страдаю от небольшого нервного расстройства. Я устала от всего этого: любви, семьи, неверности, и заболела. После их отъезда я лежала продремала все утро. Я поняла, кого мне напомнил этот доктор: моего отца, с его вечным стремлением верить в то лучшее, что есть во мне. Этот доктор не ожидал многого от меня: он не большой выносливости от моего тела, как мой отец никогда не ожидал слишком многого от моей души. Они оба были профессионалами, эти два старика, и я расслабленно лежала, радуясь людской снисходительности.
Примерно в половине третьего, когда я собиралась подняться и взглянуть, что там Дэвид оставил мне на обед, зазвонил телефон. Я бросилась к нему, уверенная, что это Виндхэм Фаррар.
– Эмма? Как дела? – спросил он, как только я подняла трубку. – Я слышу, ты очень больна.
– Я вовсе не больна, – ответила я, – кто тебе сказал? Я просто сильно простудилась, и все.
– Я беспокоюсь за тебя.
– Правда? Тогда ты мог позвонить вчера.
– Не хотел нарваться на Дэвида.
– Кто сказал тебе, что сейчас его нет дома?
– Невиль. Они уехали на целый день на его машине. Я все знаю. Это тесный мир. Как Флора?
– О, с ней все в порядке. По крайней мере, внешне.
– Эмма, я приеду навестить тебя.
– Да?
– Что мне принести? У тебя есть, что почитать?
– Есть несколько книг… Но, может, мне и не захочется читать, когда ты примешься за свои выдуманные рассказы – о жизни миссис Сиддонс, например.
– Я могу принести тебе хорошие книги.
– Да, можешь, но, пожалуйста, не беспокойся.
– Я сейчас приеду.
– Давай, – сказала я и повесила трубку.
Я вернулась прямо в спальню и взглянула на себя в зеркало. Моя кожа была бледной, а волосы растрепаны. Я пригладила их расческой и принялась искать свою новую помаду. Накрасив губы, я удивилась результату. Мой вид значительно улучшился, и если бы не черные круги под глазами и не забитый нос, но я смотрелась бы неплохо. А мне это было крайне необходимо: я чувствовала, что эта встреча будет последней, а между нами было много чего, что следовало бы исправить. Мое раздражение и мою неискренность. Я была в долгу перед ним, и мне не хотелось оставлять свои долги до следующей недели.
Когда прибыл Виндхэм, я спустилась вниз открыть ему дверь. Его вид подействовал на меня неожиданным образом. Он выглядел более внушительным, более подходящим объектом для страсти, чем мне казалось. Мне стало стыдно, что мысленно я принижала и умаляла его достоинства. Он поцеловал меня в щеку и попросил лечь обратно в постель. Сам он сел на стул возле моей кровати, где до этого сидел доктор.
– Бедная Эмма, – произнес он спустя некоторое время. – Бедная старушка Эмма. Ты себя очень плохо чувствуешь? Мне следовало бы прыгнуть вслед за тобой. Но мои ноги просто приросли к земле.
– Я не очень плохо себя чувствую. Просто меня немного мутит.
– Бог мой, ну и реакция! Ты оказалась в воде, прежде чем я заметил, что произошло.
– А ты и не должен был ничего замечать. Я-то всегда жду, что случится нечто подобное. Я даже не удивилась, я знала, что это когда-нибудь произойдет.
– Я написал служителям сада, чтобы они поставили ограждения у края воды. Маленькие, не больше фута высотой.
– Неужели? Очень мило с твоей стороны.
– Хотя и несколько поздно.
– Поздно для Флоры?
– Поздно для нас с тобой.
– Да, видимо, так. Хотя, если бы этого не произошло, случилось бы что-нибудь еще.
– Да. Следующие несколько лет ты проведешь с постоянной оглядкой, теперь я это понимаю. Меня очень потряс тот случай в прихожей вашего дома…
