грозным взглядом отца, и чувствовал, что давно пора проснуться.
— Принц Рилсед, ты обвиняешься в убийстве своего брата принца Рикланда, наследника престола! — грозно провозгласил отец. — Что ты скажешь в свое оправдание?
Я молчал. Я не проронил ни слова с того самого мгновения, как Рил испустил последний вздох. Мне казалось, что я уже никогда не смогу заговорить.
— Принц Рилсед, мы ждем! — Казалось, отец готов убить меня взглядом.
— Я Рикланд, — выдавил я, с трудом разлепив запекшиеся губы.
— Рикланд убит! — взвизгнул лорд Готрид. — Кенрат. сотник Королевской армии орков, принес мне обруч наследника престола. Вот он. — Готрид с поклоном протянул мой обруч отцу. — Кенрат говорит, что обруч был на убитом.
— Чем ты докажешь, что ты Рикланд? — гневно обратился ко мне отец.
— У меня знак, — еле слышно прошептал я. О знаке Проклятия знали все, но распространяться на эту тему было не принято.
— Это ничего не доказывает! — тут же встрял дядюшка. — В истории известны случаи, когда убивали наследника. Знак Проклятия тут же появлялся у его младшего брата. Значит, знак должен был появиться у Рилседа, как только Рикланд умер!
— Подойди ко мне, принц! — ледяным тоном подозвал меня отец. — Покажи мне руку. Нет, ладонь. — Отец лишь мельком взглянул на мою грязную ладошку и уверенно заявил: — Это Рикланд!
— Как вы узнали, ваше величество? — удивился Готрид.
— Такие мозоли бывают только от ежедневных упражнений с мечом. Нет никаких сомнений, что это Рикланд. Но почему? Почему ты убил брата, Рикланд? Корона и так достанется тебе, брат не был тебе помехой! — Теперь отец выглядел больше озадаченным, чем грозным.
— Я не убивал Рила, только орков!
— Ты признаешь, что убил орков. Значит, один из ножей твой, а ко второму ты не имеешь отношения? — накинулся на меня лорд Готрид.
— Второй я потерял…
— Ты лжешь! — взвизгнул дядюшка. — У нас есть свидетель, который видел, как ты убил брата!
— Приведите свидетеля! — глухо проговорил отец. В его глазах, устремленных на меня сквозь прорези черной маски, читалась смертельная усталость.
Вошел орк, убивший Рила. Я ринулся к нему с кулаками. Убить его во что бы то ни стало было единственным моим желанием в тот момент. Ведь если не отомстить за Рила, его душа никогда не попадет в Лучший мир… Как безоружный семилетний мальчишка убьет здоровенного орка, я не задумывался. Я знал только, что должен его убить, и плевать мне было, что станет со мной потом!
В двух шагах от орка меня перехватил лорд Деймор. «Тихо, Малыш, успокойся, — зашептал он мне на ухо, уводя к стене, где стояли придворные. — Ты же знаешь, что в Тронном зале не дерутся. Стой тихо, все будет хорошо!» Вырваться из железных объятий начальника охраны было невозможно, и я затих, уткнувшись носом в его расшитую серебром кожаную куртку. Тем временем орк в центре зала беспардонно лгал отцу:
— Я был в лесу. Да, я и два солдата из моей сотни были в лесу. Шли в трактир, значит. Лорд Готрид отпустил… за хорошую службу и денег еще дал. Ну, мы шли и искали… нет, увидели двух принцев. Потом этот крикнул нам уходить. Да, он хотел прогнать нас. Он сказал — орки уроды. Да, вонючие уроды, так он сказал. Но мы не уходили. Да, спрятались в кустах. Мы видели, как этот взял нож и бросил. Да, бросил прямо в другого. Мы все видели, я и мои солдаты. Они бы то же самое рассказали, но их убил этот бешеный. Он убил бы и меня, но я убежал. Да, убежал, только сначала взял обруч. Да, обруч… чтобы принести лорду Готриду. Он…
— Все, спасибо, Кенрат, можешь идти, — остановил его лорд. — Вы слышали, ваше величество, свидетель видел все собственными глазами!
Внезапно я понял, что, если орк сейчас уйдет, то убью я его впоследствии или нет, отец все равно будет считать, что это я убил Рила. Я вырвался из рук лорда Деймора, преградил дорогу орку, выходившему из Тронного зала, и торопливо прокричал:
— Я, принц Рикланд, вызываю тебя, орк Кенрат, на священный поединок один на один перед лицом богов за то, что ты все врешь! Пусть боги рассудят нас, а люди будут свидетелями — я не убивал Рила, вы, грязные орки, сами убили его!
Все в Тронном зале оторопели. Первым пришел в себя отец.
— Вызов недействителен! — заявил он. — Рикланд— ребенок, он не может вызывать на Божий суд!
— Почему же? — усмехнулся лорд Готрид. — У него есть боевое оружие, значит, он воин! Закон гласит: «Вызвать на Божий суд может любой, носящий оружие, независимо от возраста, расы и происхождения!»
— Но он же погибнет! Он еще мал! Он не может драться с опытным воином! — послышались возгласы придворных.
Меня выставили из Тронного зала. Пришлось ждать окончания Королевского совета за дверью, прислушиваясь к невнятным голосам внутри. Потом из зала вышел лорд Деймор, вернул мне мой обруч и меч и сочувственно потрепал по плечу:
— Ну и вляпался же ты, Малыш! Завтра на рассвете Божий суд! И какая вошь тебя укусила? Помалкивал бы себе, а с орком этим вонючим мы бы потом разобрались по-своему!
Ночь я провел в Малых парадных апартаментах, где обычно ночевали знатные гости, когда приезжали в замок, В детской мне спать не позволили, решили, что мое общество небезопасно для кузена Имверта. Весь вечер и половину ночи ко мне наведывались наемники. Поскольку считалось, что я нахожусь под арестом, и пускать ко мне друзей было строго-настрого запрещено, охранявший мою комнату стражник немало заработал за эту ночь, а я за несколько часов узнал столько секретных приемов, сколько, пожалуй, не знает ни один смертный.
Ночью мне приснилась смерть брата. Все было абсолютно так же, как на самом деле, за исключением одного, — перед смертью Рил сказал мне: «Кенрат не видит правым глазом!»
Утром рассвета не было. Быть может, где-то он и был, но над Черным замком сгустились серые тучи, из которых, не переставая, струились холодные и острые стрелы ливня. По правилам Божьего суда сражаться надо было в одних штанах, даже без сапог, и я стоял босой на вымощенном булыжником дворе замка, по щиколотку в ледяной воде, а студеные струи дождя хлестали меня по обнаженной спине. От холода и возбуждения у меня стучали зубы.
— Дрожишь, щенок? — оскалил желтые клыки Кенрат.
Я посмотрел на орка исподлобья, уничтожающим взглядом, но ничего не ответил. Очень надо слова на эту будущую падаль тратить! Ему-то что, у него шкура толще моей зимней куртки, а под ней жира, как у борова. Он, наверное, холода вообще не чувствует. Ну ничего, я ему эту шкуру мечом продырявлю!
Отца нигде не было, даже на балкон королевских апартаментов не вынесли его кресло. Только в окне спальни слегка пошевелилась портьера, но это, наверное, Карлен поплотнее закрыл окно, чтобы шум собравшейся во дворе толпы не тревожил королевский сон. Отцу не было до меня дела. «Если я погибну, он даже не пожалеет обо мне, как не пожалел о Риле», — со вздохом подумал я. Зато, несмотря на ливень, пришло много придворных, Королевская гвардия в полном составе, за исключением стоявших в карауле стражников, да в стороне толпилось несколько орков.
К тому времени, когда появился лорд Готрид и дал сигнал начинать поединок, я успел продрогнуть до костей. У меня даже из носа потекло. Правда, этого никто не заметил, дождь лил как из ведра, и с носа капало у всех.
Кенрат бросился на меня, как разъяренный зверь. Я не ожидал от орка, с его короткими кривыми ногами, такой ловкости и слегка растерялся. Это позволило орку почти вплотную прижать меня к шипящему под струями дождя, но почему-то не гаснущему огненному кругу. Еще немного, и я заступил бы за круг и был бы обязан сдаться на милость победителя, но в последний момент я как будто проснулся. До меня наконец дошло: все, что происходит вокруг — не сон, а кошмарная действительность, и что если этот гнусный орк сейчас убьет меня, то вряд ли я смогу отомстить за брата. Я стряхнул с себя остатки оцепенения, время потекло неторопливо, и Кенрат как будто замер на месте, а я легко проскочил между его кривыми ногами и, оказавшись за спиной, от души пнул его ногой по мягкому месту. Бить мечом в спину я уже тогда считал
