выдержать. Милю за милей. Пока это бедное сильное животное не пало замертво. И я заплакал. И вернулся к этому. Кружечка простого пива — вот и все, что мне нужно.
Часы бьют полночь. Бладмон покупает бутылочки крепкого портера у молчаливой женщины. Рассовывает их по карманам и под руки. Готовясь путешествовать дальше. А местный пожиратель пива вышел на улицу и шлепнулся на спину в свою тележку. И ослик засеменил вверх по холму в темноту.
Ночь прорезает свет автомобильных фар. Бладмон поднимает руку. Автомобиль останавливается. Открывается дверь. Джентльмен говорит, садитесь. Я сажусь сзади. Бладмон впереди. Где он может болтать о приятных пустяках. Пока мы катимся вперед. И каждую милю слышится хлопок. Это, очевидно, Бладмон смывается в отличное местечко. Нервно ерзая на своем месте. А владелец автомобиля посматривает на него.
У знаков деревень Бладмон говорит, да, мы тоже были бы не против поехать в этом направлении. Водитель толкует о трудящихся классах. Которые в наше время живут лучше, чем того заслуживают. Он был коммивояжером нижнего мужского белья для высшего класса. Рад помочь двум респектабельным случайным попутчикам. Еще один хлопок. Каждый раз громче и ближе к взрыву. Дрожь, автомобиль завилял и качнулся из стороны в сторону, джентльмен схватился за руль, чтобы выровнять курс. Стал смотреть, где светло. Чтобы взглянуть, что произошло.
Перекресток. Джентльмен ждет, осторожно спрашивая Бладмона, куда бы он хотел поехать. Потому что ему в ту сторону не нужно. Усилия Бладмона выглядеть прилично тают. Его дверца открывается. Мы вываливаемся вместе с льющейся жидкостью. И кучей пробок. Повыскакивавших из пенящихся бутылок.
Две бродячие фигуры на обочине дороги. Джентльмен с широко открытыми глазами в свете фар приближающегося автомобиля наклоняется. Хватается за свою дверцу. И закрывает ее. Так, что трясется стекло. И срывается с места. Сопровождаемый шепотом Бладмона.
— Падла везде сующаяся.
18
Бладмон весь в пиве. С подмышек до ног. С коленных чашек сочится универсальный растворитель для внутреннего употребления. Безостановочно у края дороги.
Ночь прохладна. Ветер шумит в высоких тополях. У больших железных ворот сельского дома. Затерянного на этих равнинах. Тенью высятся изгороди. Таинственный звук в ночи. Это двое прохожих высасывают остатки из бутылок. Ожидая в эти часы появления на дороге другого автомобиля. Полного джентльменов и дам. Едем со свадьбы. Сказали они.
Бладмон и Клементин сели сзади, по даме у каждого на коленях. Остальные джентльмены впереди, поделившись комфортом и гостеприимством женщин. Хихикающих и елозящих обтянутыми кринолином попками. Шеи у всех в безделушках. Сладкий запах волос. Едем, покачиваясь и подпрыгивая. Завывает двигатель. Рука на моей руке. Берет и прижимает ее к своей груди. Балдею от близости. Меня обвивают искорки. Смеха, губной помады и вонючего душка. Это не я. Это Бладмон. Или один из них. Выкуривает нас.
Окна открыты. Леди делают вид, что ничего не заметили. Мыслят как в банке. Спрашивая между поцелуями, не богаты ли мы. Пока не раздается голос водителя.
— Ну, это уж слишком.
Водила поворачивает голову, чтобы посмотреть, что там с лишком. Его друг хватает руль. Удар. Вильнули. Вспышка света. По окну хлещут ветки деревьев. И тачка со всей оравой заваливается на бок. Колеса крутятся, сигнал гудит. Женщины, прижавшись, визжат. Мое лицо между двумя мягкими грудями. Чувствую, как мне зажали яйца, а по руке медленно течет липкая грязь.
Бладмон берет на себя командование. Приказывает всем сидеть, не шевелясь. Как есть в растрепанной одежде. Он пойдет за помощью. А вы ждите. Торча задницами в болоте. И вывел меня на дорогу. Перепрыгнули через полевые ворота на другой стороне. Сказал, нам нужно делать ноги отсюда. И как можно быстрее. По щиколотку в коровьем навозе. Бредем в бесконечной темноте. Сквозь заросли ежевики. Заметая следы навечно в глубинке.
Бладмон проделывает дыру в стоге сена. Заползаем оба туда и залегаем. Прислушиваясь. К крику, раздающемуся снова и снова в далекой ночи.
Пока на рассвете нас не разбудило карканье ворон. И мы выползли на свет божий на склоне холма. Среди полей. Низины застланы туманом. Над нами светит солнышко. Тепло касаясь рук и лица. От пива вся одежда покрылась коркой и стала затхлой. В животе бурчит от голода. Ноги мокрые и холодные.
— Доброе утро, Клементин. По дымку от копченого бекона я тут выследил коттедж. Скоро позавтракаем. Как вам эта местность? Такой покой. Вот тут и можно оторваться. Если хотите. И словить кайф.
Бладмон посылает меня вперед по тропинке, выложенной галькой, постучаться в дверь, обрамленную розами. Облупленные выкрашенные известкой стены, над которыми нависает соломенная крыша. Дрогнула занавеска. Внутри тишина. Подходит Бладмон. Снова стучит в дверь. Поднимает голос.
— Алло, там. Мы — усталые путешественники. Прошли большое расстояние. Хотим всего лишь утолить жажду.
Выражение лица Бладмона становится кислым. Брови сходятся в одну точку. Стучит еще раз. Ждет. Из-за угла коттеджа выбегает курица. Раздается визг свиньи. За которым следует крик Бладмона, начинающего разъяренно пинать дверь.
— Принесите воды усталым путешественникам прямо сейчас, немедленно. Или я все тут разнесу и все равно зайду в вашу хибару.
Верхняя половинка двери открывается. Старое сморщенное лицо в обрамлении седых волос. Закутанная в шаль женщина щурится на яркий свет. Две ждущие фигуры. Верхняя половинка двери закрывается. Бладмон наклоняется вперед. Занося ногу для удара. В это время открывается нижняя половинка двери. Чтобы выпустить трех рычащих крошечных собачек. Рвущихся с открытыми пастями к коленкам Бладмона и Клементина. Которые разворачиваются на 180 градусов и рвут со всех ног по дорожке, усыпанной галькой, перепрыгивая один за другим через белые деревянные ворота обрамленные розами. На
