– Миссис Мендельсон ожидает вас? – спросил Дадли по переговорному устройству.
– Нет, – ответил Филипп, глядя в телекамеру.
– Я не думаю, что ей удобно встречаться сейчас с вами, мистер Квиннелл, – сказал Дадли, взяв на себя смелость говорить от имени хозяйки. Он ни в коем случае не хотел показаться невежливым, но позволил некоторую раздражительность в своем тоне. – Будьте любезны, позвоните миссис Мендельсон попозже и договоритесь о встрече.
Но отвязаться от Филиппа было не так просто.
– Я понимаю, что должен был предварительно позвонить, Дадли, но будьте любезны, спросите у миссис Мендельсон, может ли она повидаться со мной на несколько минут, – настойчиво сказал Филипп.
Дадли, вконец раздосадованный, промолчал. Он позвонил по внутреннему телефону Паулине, чтобы сообщить, что Филипп Квиннелл явился, предварительно не договорившись о встрече.
– Господи, – сказала Паулина в трубку.
Хотя Дадли не видел Паулину, но мог представить, как ее лицо вытянулось от удивления.
– Я попросил его позвонить позже и договориться о встрече.
– Нет, нет, я повидаюсь с ним, Дадли, – сказала Паулина. – Только у меня дела. Я должна встретиться с Джервисом в оранжерее, а затем буду свободна. Попроси мистера Квиннелла обождать в библиотеке.
Дадли, ничего не сказав Филиппу в переговорное устройство, нажал кнопку и открыл ворота. Через минуту машина Филиппа остановилась во дворе. Дадли открыл входную дверь.
– Миссис Мендельсон просила обождать ее в библиотеке, мистер Квиннелл, – сказал Дадли и направился в библиотеку. Филипп последовал за ним. – Миссис Мендельсон с Джервисом в оранжерее и скоро будет.
Он открыл дверь библиотеки, и Филипп вошел в комнату. Как всегда, войдя в библиотеку, он прежде всего направился к камину и посмотрел на картину Ван Гога «Белые розы».
– Не желаете чего-нибудь? Чай? Кофе? Вино? – спросил Дадли, поправляя журналы на столике.
– Нет, спасибо, – ответил Филипп, делая вид, что не замечает невежливого обращения дворецкого.
Через десять минут через стеклянную дверь, выходящую на террасу, вошла Паулина. Она несла букет роз, только что срезанных в саду.
– Здравствуй, Филипп. Филипп вскочил с кресла.
– Паулина, я знаю, непростительно врываться в дом, предварительно не позвонив. Кажется, я огорчил твоего дворецкого.
– О, не беспокойся об этом, – сказала она. – Надеюсь, ты не будешь возражать, если я поставлю цветы в вазу, пока мы разговариваем. – Не дожидаясь ответа, она взяла бело-голубую китайскую вазу и направилась в туалетную комнату рядом с библиотекой, чтобы наполнить ее водой. – Сегодня у меня к ленчу будут гости. Боюсь, не могу просить тебя присоединиться к нам.
– О, я не собирался оставаться. Я приехал по неотложному делу. Всего на несколько минут. – Он нервничал, не решаясь приступить к своей миссии.
Паулина вернулась в комнату и, взяв садовые ножницы, начала подрезать концы роз.
– Ты не воюешь больше с Камиллой, не так ли? – спросила она.
Филипп улыбнулся.
– Нет.
Она начала расставлять цветы в вазе с видом человека, всю жизнь занимавшегося аранжировкой цветов в редких китайских вазах.
– Почти как на картине, – сказал Филипп, показывая на вазу.
– Картина Ван Гога всегда вдохновляет меня, но ты, я думаю, пришел сюда не для того, чтобы говорить о цветах.
– Нет, – он покачал головой. – Я пришел поговорить о Фло Марч.
Паулина вся напряглась при упоминании ее имени. На минуту отложила садовые ножницы, тяжело дыша, но затем опять их взяла и продолжила заниматься цветами.
– Ты выступаешь теперь от ее имени? – спросила она. Выражение ее лица изменилось, изменился и тон. – Если так, то обратись, пожалуйста, к моему адвокату, Симсу Лорду. Я не желаю слышать о ней.
– Нет, Паулина, я не выступаю от ее имени, и у меня нет никаких поручений от нее. И защищать я ее не собираюсь. Но, я думаю, есть вещи, которые ты должна знать. Пожалуйста, выслушай меня.
– Камилла знает, что ты поехал сюда, Филипп?
– Нет, не знает.
– Как ты думаешь, что бы она сказала, если бы знала?
– Она бы сказала, что это не мое дело.
– И была бы права.
– Я знаю, что она была бы права, так же, как и ты права, что сердишься на меня за то, что я вмешиваюсь, но я предчувствую катастрофу, если ты не прислушаешься к некоторым доводам, а это стоит твоего порицания.
Паулина продолжала заниматься цветами.
