– Ему, кажется, не по себе. Приступ кашля, удушья или что-то в этом роде. Может быть, Смитти или Джим пойдут и посмотрят, что с ним?
– Да, миссис Мендельсон. Я позвоню Смитти в загон для собак.
Паулина поставила корзину с розами на стол, прошла в холл и стала подниматься по лестнице. На полпути она обернулась.
– Вот еще что, Дадли, – сказала она.
– Да, миссис Мендельсон.
– Думаю, вам следует позвонить и вызвать «скорую помощь», – и, продолжая подниматься по лестнице, добавила: – И полицию.
Магнитофонная запись рассказа Фло. Кассета № 26.
«Меня часто удивляло, почему у Жюля нет личного охранника или охранников. Многие кинозвезды ходят в окружении своей охраны, так же как многие миллионеры в этом городе, хотя далеко не так богаты, как Жюль. Конечно, в «Облаках» есть сторожа и сторожевые собаки, и они держат пустую полицейскую машину на подъездной дорожке, чтобы отпугивать любопытных, но на публике он всегда появлялся без охраны. Он считал, что охранники привлекают внимание. И еще он говорил, что если кто-нибудь собирается напасть на него, то нападет в любом случае. Он думал, что для человека, назначенного на должность самим президентом, кем он и являлся, неприлично ходить, окруженным охраной, только потому, что он богат.
Однажды мы с ним ехали в «бентли», направляясь в район Сильвалейк, где была моя прежняя квартира, чтобы забрать почту. Он открыл отделение для перчаток, вынул оттуда пистолет и положил на колени. Мне не понравилось это. Но он сказал, что в том районе есть люди, сумасшедшие, которые нападают на таких людей, как он».
ГЛАВА 27
К тому времени, когда Паулина приняла ванну и переоделась, приехали «скорая помощь» и полиция. Через Блонделл она передала Дадли указание не разрешить санитарам проносить тело Сирила Рэтбоуна через дом, а пронести его в обход дома мимо загона для собак. Из спальни, где окна были открыты, она слышала, как один из санитаров, выносивший останки Сирила Рэтбоуна к машине, проговорил с испанским акцентом: «В этом доме мрут, как мухи. Я уже второй раз здесь. В прошлый раз я нечаянно задел картину, что висит у лестницы. Так ты бы слышал, как хозяйка раскудахталась».
Паулина дождалась, когда уедет машина «скорой помощи», и спустилась вниз, чтобы встретиться с капитаном Нельсоном и полицейским Уитбеком из отделения полиции в Беверли-Хиллз.
Ожидавшие полицейские бродили по великолепной библиотеке, молча поглядывая на предметы на столах и картины на стенах. Полицейский Уитбек время от времени покашливал, привлекая внимание капитана Нельсона и указывая на ценный предмет, который, как он думал, капитан не заметил.
– Как ты думаешь, можно сесть? – спросил Уитбек, поглядывая на зеленое кожаное кресло в английском стиле – любимое кресло Жюля Мендельсона.
Капитан Нельсон покачал головой.
– Нам лучше постоять.
Дверь библиотеки открылась, и вошла Паулина. От нее исходил аромат дорогих духов.
– Надеюсь, вам предложили выпить, капитан? – сказала она, подходя к нему и протягивая ему руку для пожатия. – Я – Паулина Мендельсон.
Они слышали и читали о красивой и очень богатой вдове.
– Спасибо, миссис Мендельсон, нам ничего не надо, – сказал капитан Нельсон. – Это – полицейский Уитбек.
Паулина улыбнулась Уитбеку.
– Пожалуйста, ради Бога, не стойте, садитесь. Сюда, полицейский Уитбек. Это любимое кресло моего мужа. Простите, что заставила вас ждать. Я ждала наверху, пока «скорая помощь» не увезла тело мистера Рэтбоуна. Это навеяло грустные воспоминания. Мой муж умер совсем недавно.
– Да, да, конечно, – сказал капитан Нельсон, не в состоянии оторвать от нее глаз.
Присущая ее социальному положению властность овладела всеми в комнате. Хотя полицейские ничего не понимали ни в моде, ни в стиле, оба пришли к заключению, что одета она превосходно, в шелковом платье и скромных золотых украшениях, словно собиралась отправиться на чашку чая в избранном обществе. Она сидела прямо, всем своим видом показывая, что она в их власти, но они понимали, как, впрочем, и она сама, что не она, а они в ее власти.
– Извините, мэм, – сказал полицейский Уитбек, – но мы должны задать вам несколько вопросов.
– Конечно, – ответила она.
– О вашем госте, мистере Рэтбоуне, – продолжил Уитбек.
– Но я едва знаю мистера Рэтбоуна. Он не был гостем в том смысле, что я его не приглашала. Вообще, это так странно. Он в некотором роде писатель и пишет для журнала «Малхоллэнд». Он проявлял большой интерес к желтым фаленопсиям, которые мой старший садовник и я вывели, и просил разрешения посетить мою оранжерею.
– Желтые что? – спросил полицейский Уитбек, делавший записи. – Не могли бы вы продиктовать по буквам?
– Это сорт орхидей, – сказала Паулина, – обычно они бывают белые, но Джервис, мой садовник, и я смогли вывести желтый вариант, который, с гордостью могу сказать, произвел сенсацию в садоводческих кругах. Сад – моя страсть. Его приезжали посмотреть члены лос-анджелеского клуба садоводов, его фотографировали для нескольких журналов по садоводству. Мистер Рэтбоун хотел посмотреть мои фаленопсии для чего-то, о чем он пишет, как я думаю. Я срезала розы в саду, когда он приехал. Вот они. – Она указала на корзину с розами, которую оставила на столе. – Я должна их поставить в воду, пока они не завяли. Вы не возражаете? Для них губительно лежать без воды в такую жару. Но мы можем продолжать
