«Вся беда в том, что даже о костюме от «Шанель» мне некому было рассказать. Кроме Глицерии, горничной Фей Конверс, да еще Луки, который меня причесывает, и, может быть, Нелли Поттс, декоратору, а больше мне и поговорить было не с кем. Иногда звонила Керли, управляющему из кафе «Вайсрой». Немного поболтаем, посмеемся, как в старые времена. Вообще-то, если говорить правду, именно у Керли я покупала травку.
В один прекрасный день я поняла – с сигаретой с травкой и белым вином с аукциона Брешани, которого с легкой руки Жюля у меня было предостаточно, потому что он хотел всегда иметь его под рукой, – так вот, я поняла, что пристрастилась «балдеть» каждый день. А когда я «балдела», мне становилось все равно, есть мне с кем поговорить или нет. Но моя кожа стала не такой свежей, как раньше. Не хочу хвастаться, но кожа у меня красивая. Все говорят об этом. Из-за этого я враз покончила и с вином, и с травой. Было, правда, тяжело. Пуки, мой парикмахер, неплохо подрабатывающий на кокаине, рассказал мне об анонимных алкоголиках. Я намекнула об этом Жюлю. Он рассвирепел. Он ненавидел подобные собрания. «Нельзя, чтобы тебя там видели», – сказал он. Пуки же рассказал мне о собраниях в бревенчатом доме на бульваре Робертсона, которые проводились каждое утро в семь часов. Я привыкла вставать рано с тех пор, как работала официанткой. Там-то я и встретила Филиппа Квиннелла.»
ГЛАВА 12
Каким образом это случилось, никто так и не узнал, поскольку это случилось в дамской комнате «Загородного клуба», где никого в тот момент не было. Роуз Кливеден упала и сломала ногу. Произошло это во время ленча, который Роуз устроила после похорон Гектора Парадизо. Мэдж Уайт клянется, что Роуз споткнулась о собачку Гектора, Астрид, названную так в честь звезды конькобежного спорта, с которой он был обручен много лет назад. Он оставил Астрид Роуз по завещанию, но тогда она еще об этом не знала. Если она вообще упала именно из-за того, что споткнулась о собачку. С Роуз, когда с ней случались подобные несчастья, никогда не бывало все предельно ясно. Роуз, любившая собак, слова не сказала против Астрид, так как не считала ее виновной в том, что сломала ногу. Может быть, она ничего против нее не сказала потому, что животное было последним подарком Гектора, а может быть, и потому, что она ежегодно жертвовала большие суммы на приют для бездомных собак. О своей благотворительности Роуз прожужжала уши всем и каждому. Как бы то ни было, но Роуз во всем обвинила Клинта, бармена «Загородного клуба», который, как считала Роуз, подавал «кровавую Мэри» с большим количеством алкоголя, а на ленче после похорон, как утверждала Роуз, этот напиток оказался особенно сильнодействующим. Она сказала Мэдж Уайт, что намерена кое-что предпринять по этому поводу, например, подать жалобу в комитет по управлению клубом. Роуз давно недолюбливала Клинта, еще с тех пор, когда узнала, что он назвал ее «старая Рози» после ее очередного несчастья: тогда она вывихнула руку в плечевом суставе, а Клинту пришлось отвозить ее в травмопункт.
Когда Мэдж Уайт рассказала о случившемся Паулине Мендельсон, та спросила «Зачем Роуз взяла собаку на ленч в «Загородный клуб»?
– Чтобы подчеркнуть бремя скорби, как ты не понимаешь, – сказала Мэдж.
Паулина рассмеялась. Как и всех друзей Роуз Кливеден, Паулину возмущало и в то же время забавляло поведение Роуз.
– Эта Астрид – злющая собачонка, – сказала Паулина. – Ты не поверишь, с каким остервенением она набросилась на Киппи, когда Камилла принесла ее в наш дом после смерти Гектора, чтобы передать ее Роуз. Мы не могли ничего поделать. Она кинулась на Киппи, когда он вернулся с теннисного корта, и откусила кончик указательного пальца. Сколько было крови!
Позже Паулина вспоминала, что Мэдж Уайт не проявила никакого сочувствия к Киппи, ей, видимо, было все равно – часть пальца или весь палец откусила ему Астрид. Хотя Мэдж была ее лучшей подругой, она почти никогда в разговоре с ней не упоминала имени Киппи. Это началось из-за того, что несколько лет назад дочь Мэдж, маленькая Мэджи, забеременела от Киппи, когда им обоим было всего по четырнадцать лет.
– Как бы то ни было, – сказала Мэдж, меняя тему разговора – Роуз избавилась от собачки.
– Не может быть!
– Она отдала ее Фей Конверс. Фей всегда подбирала всех бездомных собак.
Паулина опять повернула разговор на Роуз – бедняжку Роуз, как теперь все ее называли, – ее пристрастие к выпивке начинало беспокоить друзей.
– Она становится все хуже и хуже, – сказала Паулина. Конечно, Роуз пребывала в глубокой скорби по поводу смерти своего давнего друга, но ее друзья знали, что не умри Гектор – нашлась бы другая причина для оправдания ее тяги к спиртному. Еще до того, как умер Гектор, Роуз как-то сказала Паулине: «Кому какое дело до того, много я курю или много пью? Мне шестьдесят лет, а женщину в таком возрасте ни один джентльмен не захочет затащить в постель».
– О, Роуз, – сказала тогда Паулина, не зная, как отреагировать на подобные слова. Роуз, любившая мужчин, постоянно хвасталась, что ей посчастливилось оказаться в постели президента Кеннеди в Белом доме в спальне Линкольна, но ее друзья не очень-то верили этой истории. Роуз трижды была замужем и трижды разводилась. Мужья Роуз обычно внезапно исчезали. Не было ни скандалов, ни проклятий, во всяком случае на публике. «Где Бейки?», «Где Оззи?», «Где Фиск?» – спрашивали ее о первом, втором и третьем муже, когда она на нескольких приемах появлялась в одиночестве, и она неизменно отвечала, довольно спокойно: «Уехал из города». А затем люди узнавали, что развод был оформлен быстро и по- тихому, чаще всего в какой-нибудь из стран Центральной Америки. Обычно то, из-за чего разводы затягиваются и превращаются в длинное судебное разбирательство, как то: раздел имущества и алименты – никогда не фигурировали в деле Роуз, потому что в каждом случае деньги принадлежали ей, ребенок – дочь от первого брака, которая, как говорили, перенесла операцию лоботомии, постоянно проживала в «доме» – так называла это заведение Роуз.
Она вела нескончаемые разговоры по телефону, вспоминая и обсуждая каждую деталь очередного ленча, обеда или приема, на которых она неизменно присутствовала, и избавиться от ее разговоров был невозможно, как бы того ни хотел ее собеседник.
– Там я сидела между двумя священниками. Конечно, они гомосексуалисты, но в моем возрасте какое это имеет значение. Но зато какой интересный был у нас разговор! Я не считаю себя интеллектуалкой, хотя люблю читать хорошие книги или смотреть хороший спектакль, но эти двое были превосходны, просто божественны, так полны юмора и озорства. О, как мы смеялись! Все смеялись и смеялись.
– Роуз, я должна кончить разговор, – говорила Паулина на другом конце линии, но Роуз, казалось, не слышала.
– Мэдж Уайт была тоже там, – продолжала Роуз. – Бедняжка Мэдж! Все в том же темно-голубом платье в горошек. Ты ведь тоже ненавидишь это платье? Мне кажется, я не могу больше на него смотреть. Как ты
