Божественная комедия (илл. Доре)

Его слова и казни самый вид
Мне явственно прочли, кого я встретил;
И отзыв мой был ясен и открыт.

67

Вдруг он вскочил, крича: «Как ты ответил?
Он их не чтил? Его уж нет средь вас?
Отрадный свет его очам не светел?»

70

И так как мой ответ на этот раз
Недолгое молчанье предваряло,
Он рухнул навзничь и исчез из глаз.*

73

А тот гордец, чья речь меня призвала
Стать около, недвижен был и тих
И облик свой не изменил нимало.

76

«То, — продолжал он снова, — что для них
Искусство это трудным остается,
Больнее мне, чем ложе мук моих.

79

Но раньше, чем в полсотый раз зажжется
Лик госпожи, чью волю здесь творят,*
Ты сам поймешь, легко ль оно дается.

82

Но в милый мир да обретешь возврат! —
Поведай мне: зачем без снисхожденья
Законы ваши всех моих клеймят?»

85

И я на это: «В память истребленья,
Окрасившего Арбию* в багрец,
У нас во храме так творят моленья».

88

Вздохнув в сердцах, он молвил наконец:
«Там был не только я, и в бой едва ли
Шел беспричинно хоть один боец.

91

Зато я был один,* когда решали
Флоренцию стереть с лица земли;
Я спас ее, при поднятом забрале».

94

«О, если б ваши внуки мир нашли! —
Ответил я. — Но разрешите путы,
Которые мой ум обволокли.

97

Как я сужу, пред вами разомкнуты
Сокрытые в грядущем времена,
А в настоящем взор ваш полон смуты».*

100

«Нам только даль отчетливо видна, —
Он отвечал, — как дальнозорким людям;
Лишь эта ясность нам Вождем дана.

103

Что близится, что есть, мы этим трудим
Наш ум напрасно; по чужим вестям
О вашем смертном бытии мы судим.

106

Поэтому, — как ты поймешь и сам, —
Едва замкнется дверь времен грядущих,*
Умрет все знанье, свойственное нам».

109

И я, в скорбях, меня укором жгущих:
«Поведайте упавшему тому,
Что сын его еще среди живущих;

112

Я лишь затем не отвечал ему,
Что размышлял, сомнением объятый,
Над тем, что ныне явственно уму».

115

Уже меня окликнул мой вожатый;
Я молвил духу, что я речь прерву,
Но знать хочу, кто с ним в земле проклятой.

118

И он: «Здесь больше тысячи во рву;
И Федерик Второй* лег в яму эту,
И кардинал* ; лишь этих назову».

121

Тут он исчез; и к древнему поэту
Я двинул шаг, в тревоге от угроз,*
Ища разгадку темному ответу.

124

Мы вдаль пошли; учитель произнес:
«Чем ты смущен? Я это сердцем чую».
И я ему ответил на вопрос.

127

«Храни, как слышал, правду роковую
Твоей судьбы», — мне повелел поэт.
Потом он поднял перст: «Но знай другую:

130

Когда ты вступишь в благодатный свет
Прекрасных глаз, все видящих правдиво,
Постигнешь путь твоих грядущих лет».*

133

Затем левей он взял неторопливо,
И нас от стен повел пологий скат
К средине круга, в сторону обрыва,

136

Откуда тяжкий доносился смрад.

Песнь одиннадцатая

Круг шестой (окончание)

1

Мы подошли к окраине обвала,
Где груда скал под нашею пятой
Еще страшней пучину открывала.

4

И тут от вони едкой и густой,
Навстречу нам из пропасти валившей,
Мой вождь и я укрылись за плитой

7

Большой гробницы, с надписью, гласившей:
«Здесь папа Анастасий заточен,
Вослед Фотину правый путь забывший».*

10

«Не торопись ступать на этот склон,
Чтоб к запаху привыкло обонянье;
Потом мешать уже не будет он».

13

Так спутник мой. «Заполни ожиданье,
Чтоб не пропало время», — я сказал.
И он в ответ: «То и мое желанье».

16

«Мой сын, посередине этих скал, —
Так начал он, — лежат, как три ступени,
Три круга, меньше тех, что ты видал.

19

Во всех толпятся проклятые тени;
Чтобы потом лишь посмотреть на них,
Узнай их грех и образ их мучений.

22

В неправде, вредоносной для других,
Цель всякой злобы, небу неугодной;
Обман и сила — вот орудья злых.

25

Обман, порок, лишь человеку сродный,
Гнусней Творцу; он заполняет дно
И пыткою казнится безысходной.

28

Насилье в первый круг заключено,
Который на три пояса дробится,
Затем что видом тройственно оно,

31

Творцу, себе и ближнему чинится
Насилье, им самим и их вещам,
Как ты, внимая, можешь убедиться.

34

Насилье ближний терпит или сам,
Чрез смерть и раны, или подвергаясь
Пожарам, притесненьям, грабежам.

37

Убийцы, те, кто ранит, озлобляясь,
Громилы и разбойники идут
Во внешний пояс, в нем распределяясь.

40

Иные сами смерть себе несут
И своему добру; зато так больно
Себя же в среднем поясе клянут

43

Те, кто ваш мир отринул своевольно,
Кто возлюбил игру