В лицо мое ударившим лучом,Намного ярче, чем сиянье лета.46 Пока, очнувшись, я глядел кругом,Я услыхал слова: «Здесь восхожденье»,И я уже не думал о другом,49 И волю охватило то стремленьеСкорей взглянуть, кто это говорил,Которому предел — лишь утоленье.52 Но как на солнце посмотреть нет сил,И лик его в чрезмерном блеске тает,Так точно здесь мой взгляд бессилен был.55 «То божий дух, и нас он наставляетБез нашей просьбы и от наших глазСвоим же светом сам себя скрывает.58 Как мы себя, так он лелеет нас;Мы, чуя просьбу и нужду другого,Уже готовим, злобствуя, отказ.61 Направим шаг на звук такого зова;Идем наверх, пока не умер день;Нельзя всходить средь сумрака ночного».64 Так молвил вождь, и мы вступили в теньВысокой лестницы, свернув налево;И я, взойдя на первую ступень,67 Лицом почуял как бы взмах обвева;«Beati, — чей-то голос возгласил, —Pacific![884], в ком нет дурного гнева!»70 Уже к таким высотам уходилПред наступавшей ночью луч заката,Что кое-где зажглись огни светил.73 «О мощь моя, ты вся ушла куда-то!» —Сказал я про себя, заметя вдруг,Что сила ног томлением объята.76 Мы были там, где, выйдя в новый круг,Кончалась лестница, и здесь, у края,Остановились, как доплывший струг.79 Я начал вслушиваться, ожидая,Не огласится ль звуком тишина;Потом, лицо к поэту обращая:82 «Скажи, какая, — я сказал, — винаЗдесь очищается, отец мой милый?Твой скован шаг, но речь твоя вольна».85 «Любви к добру, неполной и унылой,Здесь придается мощность, — молвил тот. —Здесь вялое весло бьет с новой силой.88 Пусть разум твой к словам моим прильнет,И будет мой урок немногословныйТебе на отдыхе как добрый плод.91 Мой сын, вся тварь, как и творец верховный, —Так начал он, — ты это должен знать,Полна любви, природной иль духовной.94 Природная не может погрешать;[885]Вторая может целью ошибиться,Не в меру скудной иль чрезмерной стать.97 Пока она к высокому стремится,А в низком за предел не перешла,Дурным усладам нет причин родиться;100 Но где она идет стезею злаИль блага жаждет слишком или мало,Там тварь завет творца не соблюла.
