и села на скамейку. Ее мучила ужасная жажда. Кровь стучала в висках. Голова была совершенно пуста.
Одно было ясно: она попала в непредвиденную ситуацию. Непредвиденную и очень опасную.
Прошло несколько минут, и Алиса заставила себя подняться. Она вернулась к каналу. Некоторое время смотрела, как свет заходящего солнца отражается в воде. Мысли ее витали далеко. Она была совершенно одна. Одинокая маленькая девочка в огромном городе и с бандой убийц на хвосте.
Она купила бутылку колы в фургончике и решила приступить к осуществлению второй части плана. Алиса боялась, что в магазине произошло что-то серьезное. Выстрелы. Лысый мужчина достал из кармана пистолет. Он и его сообщник столкнулись с Джулианом и Оскаром. Неужели что-нибудь случилось с теми полицейскими? Она застыла на тротуаре. В мозгу у нее молнией сверкнула мысль.
Полицейские наверняка блокировали железнодорожный вокзал и автобусную станцию. Ей не сесть на семичасовой поезд, даже если она придет вовремя.
Вот ужас, весь ее план рушится. Она никогда не доедет до Португалии и никогда не увидит отца.
Она снова ошиблась.
В отчаянии Алиса вернулась назад.
Необходимо найти срочное решение. Перебороть рок. Алиса устала, выдохлась. Мир упорно противился исполнению ее простого желания: увидеть солнце и улыбку отца. Капельку тишины, немного песка…
Счастье.
Да, мир противостоял ей упорнее, чем волнорезы непокорному океану. В это самое мгновение мир воплотился для Алисы в конкретном образе. У человека, сидевшего за рулем белой японской машины, были холодные глаза, похожие на стальную дробь, глаза и улыбка убийцы.
4
С наступлением вечера похолодало, и Алиса поняла, что не хочет, как неделю назад, ночевать в подземном гараже.
Нужно бежать из Амстердама, но бродить по улицам становится для нее с каждой минутой все опаснее. Бары и кафе тоже не годятся — двенадцатилетнюю девочку там мгновенно заметят. Вокзалы и автобусные станции исключены, да пожалуй, что и за трамваями следят.
Отдаленный вой полицейской сирены метнул ей в голову молнию из вращающегося на крыше синего фонаря.
Алиса предпочла бы, чтобы ее поймали полицейские, а не Кеслер с матерью. «Ладно, если побег провалится, я признаю свое поражение и сдамся полиции. Может, после магазина они мне поверят?»
Она открыла дверь первой встретившейся ей на пути телефонной будки, взяла телефонный справочник.
Она и сама не знала, почему не стала звонить инспектору на работу. Она воображала себе Аниту скорее в маленьком уютном домике с видом на зеленую аллею, чем в том сверкающем неоновыми огнями улье. Наверное, ей просто хотелось поговорить, как делают друзья в разлуке, если им нужна помощь. Впрочем, какой бы ни была причина, Алиса обнаружила в справочнике тринадцать Ван Дайков, но ни одной Аниты.
Она прекрасно понимала, что это не так уж и важно, — номер может быть зарегистрирован на другого человека. Терпеливо — она сама себе удивлялась — девочка просмотрела номера, зарегистрированные в нескольких пригородах, и в Бёутенвель-дерте нашла единственного абонента с фамилией Ван Дайк и именем Анита.
Сердце Алисы бешено колотилось.
Она сняла трубку и набрала номер. Жужжание, тишина, характерный щелчок, потом — ну давай же! — первый гудок.
Десять гудков — и она повесила трубку. Горло перехватила судорога отчаяния.
Она стояла в стеклянной будке, не зная, что предпринять дальше.
Потом снова потянулась к трубке, опустила в щель несколько монет, открыла справочник на странице с телефонами официальных служб и набрала номер Центрального комиссариата, дрожа от нетерпения и тревоги. После второго гудка ей ответили:
— Центральный комиссариат, слушаю.
Алиса застыла с раскрытым ртом, не в силах вымолвить ни звука. Ее бросило в жар. Она задыхалась.
— Алло! Центральный комиссариат, слушаю, говорите!
— Я… я хотела бы поговорить с инспектором Ван Дайк.
Алиса тут же поняла, что совершила ошибку, не изменив голос. В трубке звучал ее голос — голос маленькой перепуганной девочки.
— С инспектором Ван Дайк? Кто ее спрашивает?
Алиса колебалась. Трубка трещала.
— Алло! — на том конце провода снова прозвучал стальной голос.
Как же ей представиться? Она не знает, есть ли у Аниты дочь или племянница. Господи, ничего не выйдет… Она решила рискнуть.
— Мне необходимо с ней поговорить по личному делу. Это важно. — Голос прозвучал твердо и решительно.
— Сожалею, но инспектора Ван Дайк сейчас нет на месте… Вы хотите оставить сообщение?
Алиса узнала слащавый тон агента Когеля и взмолилась про себя, чтобы он не опознал ее голос, но полицейский точно знал, с кем именно говорит.
В любом случае Анита для нее недоступна.
Алиса швырнула трубку на рычаг.
Этот отдаленный район города был ей совершенно незнаком. На улицах никого, но в окнах всех домов горит свет.
Алиса почувствовала себя одинокой, как никогда, ей даже позвонить некому. Она медленно вышла из будки и пошла на юг, сама не зная, что станет делать дальше.
В какой-то момент Алиса поняла, что вышла к одному из рукавов Амстел Канал, который она пересекла по Ван-Вустраат, и пошла по широкой Рейн-страат. Машин стало меньше, хотя вокруг трамваев все еще скапливались небольшие пробки. Алиса не знала точно, где находится, и могла только предположить, что где-то рядом Беатрикс-парк и шоссе на Утрехт. Так, во всяком случае, утверждали надписи на указателе. Юг.
Прямо на юг.
Чуть дальше Алиса различала огни светофоров следующих перекрестков, за ними — рукава канала. Ноги в кроссовках «Рибок» мерно отбивали такт по тротуару с регулярностью розовых рекламных зайцев, работающих на «вечных» батарейках. Глядя прямо перед собой, прижимаясь к стенам, Алиса шла вперед. Ужасно хотелось есть. Сейчас бы сосисок с жареной картошкой, пирога с миндальным кремом и гамбургер. Она прогнала эти ужасные мысли, упрямо пробираясь на юг к автостраде. Там она проголосует, доедет до Утрехта и сядет в поезд.
Она выберется. Она сможет. Ей хватит сил и воли. Она доберется до побережья Атлантики, до Ал- гарве. «Папа, — думала Алиса почти против своей воли, — я иду».
Эти мысли, как лейтмотив, задавали ритм, наполняли энергией кровь и мышцы.
Поглощенная единственной целью, Алиса почти пропустила бордовый «крайслер», ехавший ей навстречу по противоположной стороне проспекта.
Она не заметила, но ее — да.
Это ее и спасло в конечном итоге.
Тяжелые жесткие взгляды мужчин в темном вэне выражали изумление… они просто не верили своим глазам.
«Крайслер» медленно ехал в общем потоке. Ему мешал большой грузовик, пытавшийся перестроиться
