На карте было обозначено шесть точек доступа в эту средиземноморскую провинцию. Витали потрудился на славу.
Немец перевел взгляд с Хьюго на Алису и продолжил:
— Вы будете ехать днем и ночью, соблюдая все меры предосторожности. Вы, мадемуазель Кристенсен, должны будете спать, казаться как можно незаметнее и играть роль штурмана.
В знак согласия Алиса как-то странно изогнулась всем телом.
Взгляд Витали, как взор ловчей птицы, перекинулся на Хьюго.
— Ладно, перед отъездом мы должны успеть оговорить еще кое-какие детали.
Алиса мгновенно поняла и отступила назад, собираясь покинуть комнату, остановилась на секунду, посмотрела на мужчин:
— Спасибо за все, что вы для меня делаете, господа.
С этими словами она исчезла за стеклянной мозаичной дверью, как белокурый эльф.
В глазах Витали Хьюго прочел все тот же сакраментальный вопрос: «Ну, как я?»
Супер. Ты был великолепен, оценил его тактику Тороп, выкидывая вверх большой палец.
— Хорошо, — пробурчал Витали, — а теперь поговорим о том, чего малышке знать не следует.
Он достал вторую карту Португалии и зеленый маркер.
— Маршрут твоего возвращения.
Зеленый фломастер медленно «выполз» из Португалии и заскользил к Франции, распространяя по комнате запах бензина и оставляя за собой ярко-бирюзовый след.
— Вот твой паспорт. На имя господина Цукора, гражданина Германии.
Витали протянул Хьюго его подлинные документы.
— Уничтожь их перед отъездом. Теперь ты — Бертольд Цукор, музыкальный продюсер… это настоящий «подлинно-фальшивый» паспорт. Безупречный.
Хьюго цапнул у него из рук паспорт.
Витали вынул из кармана яркий пакетик с маленьким черным флакончиком.
— Нужно покрасить малышке волосы. В черный цвет. После этого сфотографируй ее. Вечером будет готов паспорт. Ты уедешь ночью, как только я привезу документы на имя Ульрике Цукор, твоей дочери.
Сказав все это, он поставил на карту Португалии небольшую серую коробочку. Хьюго открыл ее, увидел две цветные линзы для глаз и удивленно взглянул на Витали.
— Новые линзы «Минолта», орехового цвета, для Алисы, — пояснил тот.
Хьюго не мог прийти в себя от изумления.
Витали прыгнул выше головы — и все ради безопасности маленькой беглянки, спасенной его безответственным агентом.
«Все будет тип-топ», — решил для себя Тороп.
Кто бы ни преследовал Алису, этим людям не тягаться в изобретательности с Витали, им не справиться с мощью и действенностью сети.
Через два дня они будут в Португалии. Через три максимум — Алиса разыщет своего отца. Он вернется в Париж через четыре-пять дней.
Все будет хорошо. И просто, как дважды два.
Неизвестно почему, Хьюго не удавалось убедить в этом себя самого.
9
Человек, открывший им дверь, был молод, светловолос и одет в голубой костюм в тонкую полоску в тон и шелковый галстук в цене месячного оклада начинающего инспектора полиции. Приветливое лицо за щитом дежурной улыбки (раз в двадцать дешевле галстука).
Аните он показался слишком симпатичным, чтобы быть честным. Рядом с ней нетерпеливо переминался с ноги на ногу Петер, и она перестала разглядывать парня.
— Доброе утро, — произнесла она на своем весьма среднем немецком. — Мы — инспекторы голландской полиции Петер Спаак и Анита Ван Дайк… Можно войти?
Она протянула ему свое удостоверение, Петер последовал ее примеру.
Улыбка блондина стала еще шире, и это было явно ненормально.
— Да, конечно, инспекторы из Амстердама, заходите, прошу вас. Добро пожаловать в Браун- вальд.
Его голландский был безукоризнен.
Он слегка отступил в сторону, и их взорам открылся роскошный коридор. Пол был выложен итальянским мрамором. В конце коридора находилась массивная дубовая дверь, все двери комнат цвета слоновой кости были закрыты.
— Мы вас давно ждем, — продолжал журчать молодой человек, осторожно прикрывая за ними дверь. — Я — Дитер Борвальт, личный юридический консультант госпожи Кристенсен.
Это прозвучало почти как: «Ее величества королевы Нидерландов».
Он протянул руку, чтобы поздороваться. Анита мгновенно пожала его ладонь, а Петер и вовсе не снизошел до того, чтобы касаться наманикюрен-ных пальцев. Сунув руку в карман брюк, Борвальт повел гостей по коридору и открыл створки огромной двери из золотистого дуба.
Яркое весеннее солнце осветило пространство.
Свет проникал в помещение через высокие окна, выходившие на долину. Комната была отделана девственным, ослепительно белым мрамором. В зеркалах отражались серо-голубые горы с белыми шапками на вершинах, упирающихся в небеса. Размерами салон приближался к церковному нефу. Войдя, Анита почувствовала себя крестьянкой в грязных сабо, явившейся из хлева с ведром свеженадоенного молока.
Борвальт спокойно прошествовал в противоположный конец комнаты к бюро в стиле ампир, стоявшему на мраморном возвышении в стеклянном эркере (его размеры заслуживали Книги рекордов Гиннесса).
Затейливо изогнутый кожаный диван располагался в нескольких метрах от бюро, у стены. На диване — жемчужно-серый костюм с рыжими кожаными заплатками на локтях. В костюме — мужчина неопределенного возраста в круглых очках. Он искоса взглянул на вошедших. Человек небрежно листал какую-то папку, периодически отвлекаясь на зрелище альпийских хребтов по ту сторону сияющей синевы неба.
Дитер Борвальт картинно обогнул стол, элегантным движением открыл резную коробку черного дерева и сделал приглашающий жест. Он протянул ее посетителям:
— Настоящие гаванские сигары… Прямо с Кубы… Вы курите? Для меня это любимый наркотик…
Он снял с рыжеватой сигары коронку, покрутил ее между пальцами, взял гипсовую розу, оказавшуюся тяжелой массивной зажигалкой.
— Благодарю, но нет: я курю только чистый опиум, кстати, доложите о нашем визите госпоже Кристенсен.
Анита решила взять быка за рога. Борвальт на мгновение замер, изумленный неожиданным заявлением. Закурив наконец, он разразился звучным смехом — по мнению Аниты, натужным и слишком долгим.
— Чистый опиум… Великолепно, — наконец прокомментировал он, внезапно успокаиваясь. — Вижу, полиция не до конца утратила чувство юмора…
Он пустил в потолок закрученное колечко дыма.
— Юмор и терпение. Повторяю вопрос: вы сообщите госпоже Кристенсен о нашем приходе?
Ворвальт ответил не сразу, глядя на Аниту незамутненным взглядом, потом указал на человека, сидевшего на диване:
— К сожалению, в настоящий момент госпожа Кристенсен занята. Но здесь находится доктор Форстер, он — личный врач госпожи Кристенсен и располагает очень важной информацией по делу, которое привело вас сюда. Он готов сообщить ее вам.
