голова не работает.
- Благодарю, - ответил мне герцог, - если можно… рюмочку хереса.
- Этот ваш щенок совсем не пьет, - вмешался Реджи. - Потребляет только кока-колу и материнское молоко… наштоящий шла… шла… шлабак… бесхрехребетный тип.
- Послушайте, мистер Монтроз, - нетерпеливо произнес герцог, барабаня холеными пальцами по столу. - Я не желаю препираться с вами. Мой приезд в Венецию вызван отнюдь не желанием причинить вам какие-либо неприятности. Если позволите, я постараюсь прояснить ситуацию и в какой-то мере успокоить вас.
- Единштвенный шпошоб ушпокоить меня - вытащить вашего паршивого щенка из постели моей жены, - громко возвестил Реджи.
Герцог в замешательстве окинул взглядом ресторан. Окружающие нас итальянцы, не привыкшие к таким откровенным разборкам среди англосаксов (особенно британцев), смотрели на нас с живейшим интересом.
- Именно для этого я и приехал в Венецию, - сообщил герцог.
- И што же ты хочешь шделать? Наушкать его ешшо на чью-нибудь жену?
- Я намерен серьезно поговорить с ним, - ответил герцог. - Мне эта связь противна так же, как вам, если не больше. И ей будет положен конец.
- Не шмей называть мою жену шва… шва… швязью. - Реджи побагровел до такой степени, что казалось - его вот-вот хватит удар. - Кто ты такой, черт дери, штобы называть мою жену швязью, а?
- Не вижу ничего пренебрежительного в этом слове, - холодно ответствовал герцог, - однако вы должны согласиться, что такое положение терпеть невозможно. Не говорю уже о разнице в возрасте. Это само по себе ужасает. Но если отставить это в сторону, вам должно быть ясно, что мальчик, как-никак, наследует титул герцога, а это обязывает его быть разборчивым в своих связях.
Реджи не сразу подобрал нужные слова для ответа.
- Клянусь, - сказал он наконец, - ты шамый большой кушок хо… ходячего коншкого навоза, какой я когда-либо видел.
- Реджи, дорогой, разве можно говорить такие вещи герцогу? - воскликнула шокированная Урсула.
- А почему нельзя? - рассудительно вопросил Реджи. - Ешли он щщитает, что моя жена неровня его паршивому щенку, тогда он без шон… без шон… шомнения самый большой и самый вонючий ходячий кушок коншкого навоза за пределами ипподрома Ашкот.
Спорщики сверлили друг друга свирепыми взглядами. И в эту самую минуту Урсула снова взвизгнула, потому что нас второй раз поразил гром среди ясного неба. В ресторан, держась за руки, вошли Перри и Марджери. Она - миловидная женщина, отдаленно похожая на девиц с полотен Гогена, он - стройный, гибкий, пригожий молодой человек в байроновском стиле. Не успел я сделать эти наблюдения, как Реджи, взревев, точно поранивший лапу лев с несварением желудка, поднялся со стула и дрожащим пальцем указал на влюбленную парочку, которая в ужасе замерла на месте, потрясенная внезапной встречей.
- Вот они - твой паршивый щенок и его швязь, - прокричал Реджи. - Сейчас я…
Черт дернул меня встать и положить руку на плечо Реджи, чтобы удержать его от опрометчивых действий.
- Постой, Реджи, - сказал я, - ты же в три раза здоровее его…
Я не успел договорить. Схватив отвороты моего пиджака огромной ручищей, Реджи поднял меня, как пушинку, и аккуратно опустил прямо на тележку со сладостями, которую весьма кстати катил мимо нас один из официантов. Мое приземление на тележке причинило непоправимый ущерб персикам с мороженым и ликером, роскошному клубничному торту, изысканному бисквиту со всякой липкой начинкой и великому числу сортов мороженого. Вид столь буйного проявления силы вывел Перри из оцепенения, он отпустил руку Марджери и обратился в стремительное бегство. Издав еще одно львиное рыканье, Реджи с поразительным для его сложения проворством помчался вдогонку, сопровождаемый по пятам Марджери, которая кричала: “Убийца, не смей его трогать!” Следом за ней бежал герцог, крича: “Если с его головы упадет хоть один волос, я подам на вас в суд!” Облепленный мороженым, бисквитом и клубникой, я сделал единственное, что мне оставалось, - швырнул на стол пачку банкнотов, схватил за руку Урсулу и побежал за нашими соотечественниками. Оказалось, что Перри несколько опрометчиво выбрал для бегства переулок, ведущий к площади Святого Марка. Держись он и дальше одних переулков, пожалуй, смог бы уйти от погони, но Перри выскочил, распугивая полчища голубей, на просторы огромной площади, где превосходство Реджи в скорости погубило беглеца. У Большого канала Реджи настиг его и схватил за шиворот. Когда мы, тяжело дыша, прибежали туда же, Реджи тряс Перри, будто куклу, осыпая бессвязной бранью. Конечно, мне следовало бы вмешаться, однако я уже испытал на себе реакцию Реджи на такие попытки и, учитывая непосредственную близость канала, посчитал, что мне больше подходит роль труса.
- Отпустите его, вы, громила! - прокричал герцог, запинаясь от недостатка воздуха.
- Отпусти его, отпусти, отпусти, он совсем слабенький! - визжала Марджери, колотя ладонями по широкой бесчувственной спине супруга.
- Дорогой, это все ты виноват, - тигрицей обрушилась на меня Урсула. - Сделай же что- нибудь!
Не успел я, однако, упрекнуть ее в вероломстве, как Реджи подтянул Перри к себе вплотную, сверля его взглядом.
- Меня тошнит от этого твоего паршивого папаши, и меня тошнит от тебя, - заорал он. - Так, значит, по мнению твоего вонючего родителя, моя жена недоштаточно хороша для тебя, а? Ладно, я вам покажу - вот ражведушь с ней, и можешь брать ее в жены, будь ты проклят!
Площадь Святого Марка - излюбленный аттракцион туристов, посещающих Венецию, а потому вполне естественно, что за нами с великим интересом следила многотысячная и многонациональная толпа.
- Что ты с-с-с-сказал?… - вымолвил побледневший Перри, по-прежнему сотрясаемый ручищами Реджи.
- Разведусь с женой, и можешь сам жениться на ней, черт бы тебя побрал, - прорычал Реджи.
- Браво! Вот это ход! - донесся из толпы голос какого-то француза.
- Можете не сомневаться, мой сын поступит как положено, - возвестил герцог, переварив слова Реджи. - Как-никак, он учился в привилегированной школе и знает, как следует вести себя джентльмену.
- Но я не хочу жениться на ней, - выдохнул Перри.
- Как? - сказал Реджи.
- Как? - воскликнул герцог.
- Как? - чуть не хором подхватили Марджери и Урсула.
- Странный народ эти англичане, верно? - обратился француз к окружающим его зевакам.
- Я слишком молод, чтобы жениться, - жалобно произнес Перри. - Мне еще только восемнадцать лет.
- Как, ты отказываешься вернуть моей жене звание достойной женщины? - осведомился Реджи, осмысливая услышанное.
- Я не женюсь на ней, если вы это подразумеваете, - с раздражением ответил Перри.
- И должен добавить, что я согласен с моим сыном. Совершенно неподходящая партия, - опрометчиво заявил герцог.
Смерив взглядом лицо Перри, Реджи повернулся к его отцу.
- Говнюки вы оба, - заключил он и, не давая нам опомниться, поднял Перри, словно младенца, и швырнул его в Большой канал.
После чего схватил герцога и отправил его следом. Должен сознаться, мне доставило искреннее удовольствие созерцать редкостное зрелище, когда герцог и его наследник вынырнули на поверхность, отфыркиваясь.
Два карабинера, которые до той поры спокойно, как и надлежит настоящим итальянцам, наблюдали происходящее, решили - с явной неохотой, - что как представители закона и порядка обязаны что-то предпринять. Элегантно, точно два павлина, они подошли к Реджи.
- Пардон, синьор, - заговорил один из них на безупречном английском языке, - у вас какие-то неприятности?
Для Реджи наступил ответственный момент, и я с восхищением смотрел, как он выходит из трудного положения.
- Вы очень любезны, но я не нуждаюсь в помощи, - ответствовал он гордо, хоть и не совсем внятно. - Мою жену соблазнил сын герцога. Я приехал сюда отвезти ее домой, пошкольку мне шдается, что теперь она излечилась от своей безрассудной страсти. Герцог и его сын перед вами - это та странная парочка, что затеяла плескаться в канале. Я не собираюсь подавать на них в суд. Пошли, Марджери, следуй за мной.
С этими словами он взял за руку покорную, растерянную Марджери и проложил себе путь через толпу, оставив меня в обществе мокрого и сердитого герцога с его отпрыском и двух учтивых, но любопытствующих представителей итальянской полиции. Два часа ушло у нас на то, чтобы объяснить, в чем было дело, кто такой герцог, кто такой Перри, кто такой я, кто такая Урсула, кто такие (на случай, если удастся их найти) Реджи и Марджери. Сверх того нам пришлось ответить на всевозможные дополнительные вопросы бюрократической машины, как то - год рождения каждого, не страдали ли наши бабушки куриной слепотой, и так далее. В конце концов, еле держась на ногах от усталости, мы с Урсулой простились с герцогом и его обиженным сыном и наследником, после чего нашли приют в уютном баре на краю площади Святого Марка.
- Милый, ты был просто великолепен, - нежно произнесла Урсула, гладя на меня своими огромными синими глазами. - Отделался от этих ужасных полицейских с таким аплумбом.
- Апломбом, - машинально поправил я.
- Все равно. Я так гордилась тобой.
- Спасибо. Что будешь пить?
- Граффити, если можно. Со льдом.
- Принесите мадам мартини со льдом, - перевел я официанту, - а мне двойной бренди с содовой.
- Я так рада, - сказала Урсула, - что мне удалось решить проблемы Реджи.
- Мне показалось, что он сам с этим справился.
- Нет-нет, дорогой, - принялась объяснять Урсула. - Если бы не я, и не герцог, и не твоя помощь, конечно, Реджи не знал бы, что делать.
- Почему бы тебе
