прошло и часа, как снова появился Гэвин.
- Как вам чай? - справился он.
Прежде Гэвин никогда не спрашивал меня об этом.
- Спасибо, все в порядке, - ответил я выжидательно.
Гэвин помолчал, ловко вертя поднос на одной ладони.
- Прочитали еще? - спросил он наконец.
- Несколько страниц.
Он надул щеки, вздохнул.
- Должно быть, это подходящая книга для человека, у которого… ну, есть проблемы?
- Очень полезная. Он обо всем судит здраво, так что у человека не возникает комплекса вины.
- Ну да… это хорошо. Комплексы - это плохо, верно?
- Очень плохо. Даже вредно для человека.
Опять наступило молчание. Гэвин перебросил поднос с левой ладони на правую.
- Да-а-а… - протянул он задумчиво. - Есть у меня один друг, страдает от комплекса.
- В самом деле? И что же это за комплекс?
- Ну, я даже затрудняюсь объяснить. Он совсем недурен собой, как говорится… Словом, парень хоть куда. И девушкам нравится, да. По правде говоря, так две даже передрались из-за него, - не без гордости сообщил Гэвин. - Две португальские горничные… Здорово потрепали друг дружку. Вцепились в волосы, били кулаками. Больно они вспыльчивые, эти иностранки, верно?
- Очень вспыльчивые, - подтвердил я. - Это и есть проблема, которая мучает твоего приятеля? Слишком много пылких португальских девушек просятся к нему в постель?
- Нет-нет! Нет… нет… не в этом дело. Понимаете, они ему не нравятся.
- Ты хочешь сказать, что у него уже есть подружка?
- Нет-нет! Дело в том… ему не нравятся девушки, понимаете? - с отчаянием выпалил Гэвин. - То есть ему не нравится… ну, понимаете… возиться с ними.
- Ты хочешь сказать, что ему нравятся парни?
Он покраснел.
- Ну, как бы это сказать… ну, он говорит… понимаете, что возился с некоторыми парнями… ну, и он говорит…
Гэвин совсем растерялся.
- Говорит, что предпочитает их девушкам? - спросил я.
- Ну… да… что-то в этом роде. Так он говорит.
- Что ж, в этом нет ничего дурного. Его это беспокоит?
- Вы хотите сказать, что можно жить… со странностями, и ничего?
- Если человек таким уродился, это вовсе не грех. С этим ничего не поделаешь, как нельзя изменить цвет глаз.
- О! - произнес Гэвин, пораженный таким суждением. - Ну да… Пожалуй что и впрямь нельзя.
- Твой приятель хотел бы одолжить Хэвлока Эллиса, посмотреть, что тот говорит о гомосексуальности?
- Думаю, хотел бы, - нерешительно ответил Гэвин. - Скорее всего, да. Я… гм, спрошу его и скажу вам.
- Не хочешь прямо сейчас взять книгу на всякий случай?
- Ну… - он уставился на том, который я ему протянул, - ну, пожалуй, я мог бы ее взять… на случай, если он станет читать… н-да, я мог бы… и сразу верну. Хорошо?
- Хорошо, - ответил я. - Только скажи ему, чтобы не залил книгу пивом.
- Нет-нет, - заверил он, зажав книгу под мышкой и направляясь к двери. - Не залью.
И мой первый пациент удалился.
Утром пятого дня моего пребывания в гостинице Гэвин принес в номер завтрак с беспечным видом.
- Ну? - спросил я. - Моя книга утешила твоего друга?
- Моего друга? - недоуменно воскликнул он.
- Ну да. Твоего друга с комплексом.
- А, его… Ну да… он говорит, книга очень интересная. Я и сам ее полистал. Очень интересно. Дело в том… он пишет об этом очень разумно… не внушает человеку, будто он последняя дрянь, так сказать.
- И правильно делает, - отозвался я, попивая чай.
- Да. Только вот что должен сказать вам - девушки в регистратуре прямо вне себя от того, что у него там говорится о лесбиянках.
- Ты давал книгу им? Ты понимаешь, что управляющий выставит меня из гостиницы, если поймает тебя, а сам ты будешь уволен за распространение порнографии.
- Да не поймает он меня, - возразил Гэвин пренебрежительно.
- Ну, и что говорят девушки из регистратуры? - поинтересовался я, представляя себе, какие опасности могут подстерегать меня на первом этаже.
- Вы Сандру знаете? Блондинку? Довольно симпатичную такую? Так вот, она снимает квартиру вместе с Мэри… С толстушкой, которая носит очки. Так вот, прочитав эту книгу, Сандра заявила, что будет жить отдельно. Дескать, она все время спрашивала себя, с чего это Мэри всегда напрашивается потереть ей спину в ванной, а теперь поняла и больше не желает ничего подобного. Мэри жутко расстроилась… плачет без перерыва и все твердит, что никакая она не лесбиянка. Мол, человеку трудно самому мыть себе спину, и она только хотела помочь Сандре, а та говорит, что ей хватает проблем со своими дружками без того, чтобы Мэри лезла к ней в ванную.
- В этом что-то есть, - рассудил я. - А что говорят остальные две?
- Так вот, мисс Гемпс, что постарше, не возражает против того, чтобы делить квартиру с Мэри, потому что любит, чтобы ей терли спину, и не видит в этом ничего дурного. А Сандра заявила, что мисс Гемпс задумала соблазнить Мэри, тогда мисс Гемпс страшно разозлилась и сказала, что предпочитает, чтобы девушка терла ей спину, чем чтобы перед ей терли мужчины, как это явно по нраву Сандре. Тут Сандра пришла в ярость и крикнула, что она девица, как и мисс Гемпс, только с той разницей, что сама этого желает, тогда как мисс Гемпс девица поневоле. И теперь они вовсе не разговаривают друг с дружкой.
- Неудивительно, - заметил я. - Тебе не кажется, что следует дать им почитать том, который рассказывает о непорочном зачатии?
- Да нет, все будет в порядке, - сказал Гэвин. - Им только полезно поцапаться, разрядить атмосферу.
- Но теперь Мэри лишена единственного своего удовольствия, - возразил я.
- Ничего, - отозвался Гэвин. - Сегодня все они идут на вечеринку и поладят.
- Ты тоже пойдешь на вечеринку? - спросил я, рассчитывая на репортаж с места происшествия.
- Нет, - ответил Гэвин, глядя на меня с вызовом. - У меня встреча с моим другом Рупертом.
- Желаю хорошо провести время.
- Можете не сомневаться, - сказал он, выходя из номера с важным видом.
Позже, в тот же день, когда я спустился в регистратуру обналичить чек, юные леди, с потухшими глазами и поджатыми губами, обслужили меня с холодной учтивостью, от которой стало бы не по себе даже белому медведю. Однако вызванное Хэвлоком смятение на этом не кончилось. Один за другим ко мне потянулись новые пациенты. Начну с молодого швейцара Дэниса, славного, но, к сожалению, далеко не красивого шотландского парня, чья непривлекательность усугублялась двумя физическими изъянами. Он заикался, и лицо его украшала рельефная карта из красных прыщей, отчего круглые карие глаза Дэниса смотрели на вас особенно робко. Он принес мне в номер телеграмму и остановился в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
- От-от-ответа не бу-будет, сэр? - спросил он.
- Нет, Дэнис, спасибо.
- Могу я че-чем-нибудь еще бы-быть вам полезен, сэр?
- Пока нет. Разве что у тебя есть на редкость миловидная порочная сестра.
- Н-н-н-нет, сэр. Моя се- сестра за-замужем, сэр.
- И хорошо, - убежденно произнес я. - Приятно знать, что институт брака еще жив. Это так же отрадно, как если бы я встретил живого динозавра.
- Эт-та к-к-книга, ко- которую вы дали Гэвину, сэр… В ней го-го-говорится о же-женитьбе, сэр?
- Хэвлок много пишет о женитьбе. А что именно тебя интересует?
- Он пи-пишет, к-к-как делать п-п-п-п-предложение, сэр?
- Как предлагать руку и сердце? Не уверен. Вряд ли у него на этот счет есть конкретные указания. Скорее, его книги могут служить руководством, как вести себя после женитьбы.
- Но в- ведь спе-сперва надо сделать п-п-п-предложение, сэр, - заметил Дэнис.
- Разумеется. Но это как раз несложно. Кому ты собираешься сделать предложение?
- С-с-с-с-сандре, - ответил он, и у меня замерло сердце.
Меньше всего на свете мог Дэнис рассчитывать на расположение Сандры, даже будь он первым красавцем, чего никак нельзя было сказать об этом парнишке с его прыщами и желтым пушком, как у только что вылупившегося цыпленка. Добавьте к этому заикание, и шансы Дэниса завоевать сердце Сандры равнялись его шансам стать премьер-министром.
- Ну, это очень просто, - решительно произнес я. - Ты приглашаешь ее куда-нибудь повеселиться и в конце вечера задаешь заветный вопрос. Элементарно. Все трудности начнутся после того, как она скажет “да”.
- У меня прыщи, - уныло молвил Дэнис.
- У всех прыщи, - ответил я. - Не стану раздеваться перед тобой, но у меня вся спина в прыщах. Похоже на аэрофотоснимок главных вершин Андских гор.
- Т-так то на с-с-спине, - возразил он. - М-м-мои на ли-лице.
- Их почти не видно, - солгал я. - Не скажи ты об этом, я бы и не заметил.
- Я за-за-заикаюсь, - сказал Дэнис. - К-как можно сде-сделать п-п-п- предложение, ко-когда за-заикаешься?
- Совсем чуть-чуть, - заверил я его. - Когда наступит великая минута, ты от волнения забудешь заикаться.
- Еще я к-к-краснею, - не унимался Дэнис, твердо решив выложить мне все свои изъяны.
- Все краснеют, - ответил я. - Даже я, только под бородой и усами не видно. Способность краснеть - свойство людей положительных, деликатных. Тут вовсе нечего стыдиться. Кстати, у Хэвлока в восьмом томе говорится кое-что на этот счет.
- А п-про п-п- прыщи и за-заикание он пишет? - спросил Дэнис с надеждой в голосе.
- О прыщах ни слова. Это, собственно, не его область. Хочешь почитать, что он пишет в восьмом томе?
- Хо-хо-хочу, - с жаром согласился Дэнис.
И удалился, схватив восьмой том. Это собеседование совершенно измотало меня, я чувствовал себя примерно так, как себя чувствует какой-нибудь психиатр в конце тяжелого трудового дня. Я от души надеялся, что Хэвлок как-то поможет серьезному, славному парню, хотя шансы его
