обычных пыток, когда она по полчаса пела в ванной последние хиты, не зная толком ни слов, ни музыки.
В десять часов все припасы были погружены, и мы приготовились выезжать. Джек еще раз проверил мотор, внося какие-то мелкие, но важные коррективы, мама в последний раз пересчитала свертки с едой, Марго трижды возвращалась в дом за какими-то забытыми предметами. Наконец все мы были готовы и собрались на дорожке в саду.
- Вам не кажется, что по случаю такой хорошей погоды стоит убрать парусиновую крышу? - предложил Джек.
- Конечно, конечно, дорогой, - отозвалась мама. - Грех не воспользоваться такой прекрасной погодой.
Лесли и Джек совместными усилиями убрали крышу, все заняли свои места, и вот уже мы катим под звуки птичьего щебетания по зеленой, цветущей английской сельской местности. Каждая роща на волнистых Парбекских холмах выделялась четким рельефом на фоне голубого неба, где в высоте застыли неподвижно призрачные нити облаков. Воздух был напоен благоуханием, солнышко приятно грело, и наш автомобиль, жужжа, будто сонный шмель, плавно скользил среди ветвей живой изгороди, переваливал через зеленые холмы, коршуном нырял в долинки с кучками крытых соломой домов, которые явно нуждались в стрижке.
- Да-а, - задумчиво произнес Ларри. - Я совсем забыл, насколько английский ландшафт местами напоминает кукольные селения викторианской эпохи.
- Правда, красиво, дорогой? - сказала мама. - Я знала, что тебе понравится.
Только мы промчались через деревушку с белеными домами, чьи соломенные крыши напоминали огромные вздыбленные корочки пирога, как сидящий за баранкой Джек вдруг весь подобрался.
- Вот! - внезапно выпалил он. - Слышали! Легкий металлический стук, потом скрежет.
Мы притихли.
- Мне казалось, - обратился Ларри к маме, - в нашей семье и без того довольно душевных расстройств, зачем было еще добавлять помешательства, сочетаясь священными узами брака.
- Вот опять! Скрежет! Скрежет! Неужели вы не слышите? - вскричал Джек с фанатическим блеском в глазах.
- О, Господи! - с горечью произнесла Марго. - Почему мы не можем никуда выехать без того, чтобы на тебя не напало желание разобрать машину на части?
- Но это может быть что-то серьезное, - сказал Джек. - Этот металлический стук… Возможно, сломалось магнето.
- По-моему, просто у тебя из-под колеса выскочил камешек, - возразил Лесли.
- Да нет же, - настаивал Джек. - От камня совсем другой звук. Без этого тиканья.
- Лично я не слышал никакого тиканья, - заметил Лесли.
- Так всегда, никто кроме него не слышит тиканья, - жалобно произнесла возмущенная Марго. - Меня уже тошнит!
- Ну, ну, дорогие, не ссорьтесь, - вступила мама. - Как-никак, Джек единственный в нашей семье разбирается в механике.
- Если он и впрямь механик, то меня удивляет современная техническая терминология, которую он усвоил, - заметил Ларри. - Не помню, чтобы прежде техники прилюдно толковали о каком-то тиканье.
- Если, по-твоему, Джек, это что-то серьезное, - сказала мама, - может быть, нам лучше остановиться, чтобы ты мог проверить, в чем дело?
Джек не мешкая свернул на обрамленную цветущими ивами площадку для временных стоянок, выскочил из машины, поднял капот и нырнул в чрево “Эсмеральды”, как умирающий от жажды человек в пустыне бросился бы во встреченный им водоем. Сперва мы услышали тяжелые вздохи, потом кряхтенье, которое сменилось звенящим жужжанием, словно сердитая оса запуталась в струнах цитры. То напевал наш зять.
- Что ж, - заговорил Ларри, - поскольку нашего форейтора, похоже, ударило молнией, как насчет глотка живительной влаги?
- Не рановато ли, дорогой? - спросила мама.
- Возможно, рановато для англичан, - отозвался Ларри, - но не забудь, что я не один год прожил среди безнравственных чужеземцев, которые не связывают удовольствия с каким-то определенным часом и не считают, что человек подвергает угрозе свою бессмертную душу всякий раз, когда выпивает стаканчик, будь то днем или ночью.
- Хорошо, дорогой, - уступила мама. - Быть может, и впрямь неплохо будет выпить по стаканчику.
Лесли вторгся в багажное отделение и налил всем спиртного.
- Раз уж нам пришлось остановиться, следует признать, что здесь совсем недурно, - снисходительно заметил Ларри, созерцая волнистые зеленые холмы, расписанные клеточками живых изгородей и кудрявой листвой над черными стволами перелесков.
- А солнце прямо-таки припекает, - добавила мама. - Необычная теплынь для этого времени года.
- Боюсь, зимой нас ждет расплата, - мрачно произнес Лесли. - Так всегда бывает.
В эту секунду из-под капота донесся оглушительный чих. Ларри окаменел, не донеся до рта стакан.
- Что это было? - спросил он.
- Джек, - ответил Лесли.
- Этот звук! - воскликнул Ларри. - Его издал Джек?
- Ага, - подтвердил Лесли. - Джек чихнул.
- Господи! - вскричал Ларри. - Он везет с собой этих чертовых микробов. Мама, я целую неделю оборонялся от инфекции всеми способами, известными Британской медицинской ассоциации, и все это только для того, чтобы меня затащили в дебри, где кругом на полтораста километров нет ни одного медика, и мой собственный зять бомбардировал меня вирусами гриппа. Это уж слишком!
- Ну, ну, дорогой, - попыталась успокоить его мама, - будто не знаешь, что люди и без простуды чихают.
- Только не в Англии, - возразил Ларри. - В Англии любой чих - предвестник невзгод, а то и смерти. Иногда мне кажется, что для англичан единственное развлечение - пестовать свои вирусы.
- Ларри, дорогой, ты преувеличиваешь, - сказала мама. - Он чихнул-то всего один раз.
Джек чихнул снова.
- Ну что! - воскликнул Ларри. - Вот тебе и второй раз. Уверяю, с этого начинаются эпидемии. Почему бы нам не оставить его здесь, кто-нибудь подберет его и отвезет в Борнмут, а нашу машину поведет Лесли.
- Не говори глупости, Ларри, мы не можем бросить его на дороге, - сказала мама.
- Почему это? - спросил Ларри. - У эскимосов заведено сажать своих стариков на льдины, чтобы их съели белые медведи.
- Не вижу, почему Джек должен быть съеден белым медведем только потому, что ты боишься какой-то дурацкой легкой простуды, - возмутилась Марго.
- Это была метафора, - пояснил Ларри. - Что до здешних мест, то тут его, вероятно, заклевали бы до смерти кукушки.
- Все равно, я против того, чтобы бросать его, - сказала Марго.
В эту минуту выбрался из-под капота Джек. И без того внушительный нос его увеличился чуть не вдвое и приобрел окраску переспелой хурмы, а из наполовину закрытых глаз текли обильные слезы. Он подошел к нам, продолжая громко чихать.
- Уходи! - закричал Ларри. - Убирайся подальше со своими мерзкими микробами!
- Это де бикробы, - выговорил Джек. - Это сенная дихорадка.
- Мне нет дела до научных названий! - кипятился Ларри. - Уходи! За кого ты меня принимаешь, черт возьми? За Луи Пастера? Разносишь тут свои проклятые микробы!
- Это сенная дихорадка, - повторил Джек, чихая. - Где-то тут расдуд то ли какие-то прокдятые цветы, то ди еще что-то.
Он злобно повел кругом слезящимися глазами и остановил взгляд на ивах.
- Ага! - прорычал он, перемежая слова чихом. - Вот они, черт бы их побрал.
- Ни черта не понимаю, - сказал Ларри. - Эта простуда явно повлияла на его рассудок.
- Он говорит про сенную лихорадку, - объяснила Марго. - Это ивы вызвали приступ.
- Но ведь это еще хуже простуды, - встревожился Ларри. - Я вовсе не хочу заразиться сенной лихорадкой.
- Ты не можешь ею заразиться, дорогой, - сказала мама. - Это вид аллергии.
- А хоть бы анаграмма, - возразил Ларри. - Не желаю, чтобы он дышал на меня.
- Но она не заразна, - настаивала Марго.
- Ты уверена? - спросил Ларри. - Все когда-то происходит впервые. Полагаю, то же самое говорил своей жене первый человек, заболевший проказой, и не успела она оглянуться, как пришлось учредить колонию, чьи обитатели звонили своими колокольчиками и кричали “нечистый”.
- Не надо усложнять, дорогой, - сказала мама. - Это самая обыкновенная сенная лихорадка.
- Наб бадо уехать от этих деревьев, - объявил Джек.
После чего сел за руль и с ходу развил такую скорость, что мы едва не врезались в выехавшую из-за поворота телегу с навозом, которую тащили два могучих битюга.
- Не помню, чтобы я подписывал с ним уговор вместе кончать жизнь самоубийством! - прокричал Ларри, цепляясь за дверцу.
- Не так быстро! - воззвала Марго. - Ты едешь слишком быстро.
- Воздух! - прорычал Джек. - Бде надо выехать на воздух, бодальше од эдой быльцы.
После нескольких километров безумной гонки, сопровождаемой жалобными криками мамы и Марго и громогласными укорами Ларри, Джек достаточно проветрил свои ноздри, чтобы ему стало полегче, и мы перешли на более умеренную скорость.
- Я так и знал - не надо было мне возвращаться в Англию, - пожаловался Ларри. - Сперва гриппозный вирус, потом эта сенная лихорадка, потом опасные для жизни скачки. В моем возрасте такое может привести к инфаркту.
Пора было выбирать место для ленча, а мы запутались во множестве дорожек на мысах и пригорках. В попытках обнаружить Лэлворт-Коу мы окончательно заблудились и в конце концов выбрали дорогу, которая привела нас на берег обрамленной крутыми скалами бухты. Озаренные солнцем синие воды навевали безмятежное настроение, и мы решили остановиться здесь. Кроме нас на всем берегу была только одна пожилая пара, прогуливающая свою собаку.
- Как удачно, - заметила мама. - Мы здесь почти одни. Я опасалась, что в такую хорошую погоду все захотят
