поздравить вас и пожелать новых успехов.

Вы очень похожи на одного человека, с которым я дружил в Йорке лет двенадцать назад. Ваше настоящее имя, случайно, не Джон Митчел? Хотелось бы узнать…

Естественно, когда возвращаешься из путешествия, пусть даже недолгого, дома тебя ожидает куча дел. Меня держали в курсе всего, что происходило в зоопарке, тем не менее пришлось сразу окунуться в работу с головой. Прежде всего надо было разобраться, что сделано комитетами, к тому же на письменном столе высилась гора писем. К счастью, оказалось, что все идет прекрасно. Число членов треста возросло почти до двух тысяч, из них пятьсот были разбросаны по всему свету. Членские взносы вместе с доходом от продажи билетов в зоопарк позволяли приступить к планам, которые мы давно вынашивали.

Все звери, привезенные из Сьерра-Леоне, слава богу, прижились очень хорошо. Леопарды, как положено, проходили у нас полугодичный карантин и получили прививку от кошачьего энтерита, чему вовсе не были рады. Гверецы, попав в просторные клетки, где можно было прыгать и лазать, жадно поедали корм, от которого на пароходе воротили нос. Мы даже предложили им бамбук я падуб. Приняли и стали уписывать за обе щеки. Отлично: значит, и зимой не останутся без зеленого корма.

Мы разделили колобусов на две группы. Старый злюка с тремя взрослыми самками занимал одну клетку, молодой самец и две его ровесницы – другую. При этом мы исходили из того, что старик, заведомо не отличающийся добродушием, вполне способен отправить молодого соперника на тот свет, если держать всех вместе. Лучше не рисковать самцом, тем более что преклонный возраст злыдня, не позволял рассчитывать, что он проживет у нас долго Первые два-три дня я был занят устройством животных на новом месте, наблюдал за переоборудованием клеток и так далее, а потом прочно окопался в кабинете, отвечая на письма и заседая в комитетах. И конечно, в разгар одного из таких заседаний наша шимпанзе Шеена решила произвести на свет детеныша. Мы ожидали этого события так долго, что я был засти нут врасплох Беременность у шимпанзе длится столько же, сколько у человека, а девять месяцев – срок изрядный Первое время Шеена очень страдала от нарушения водного обмена. Кисти, ступни и лицо ее сильно отекали, и, наверно, боль была невыносимая. Такое случается и среди людей, поэтому мы посоветовались не только с ветеринарами, но и с нашим собственным врачом– мы всегда обращались к нему, когда заболевали человекообразные Нам удалось скормить Шеене прописанные врачом пилюли, и они ей помогли; потом отеки и вовсе пропали. Ничто не говорило о приближении счастливого события, если не считать того, что вместо одного литра жидкости в день она теперь потребляла семь. И вот, когда я сидел на заседании Административного комитета и мы обсуждали, какие новые клетки заказывать, каких еще животных приобретать и прочие важные вопросы, вдруг распахнулась дверь и вбежала Джеки.

– Живей! – закричала она, повергнув в изумление почтенное собрание. – Шеена лопнула! С этими словами Джеки стремглав бросилась в Дом млекопитающих. Я вскочил, разметав бумаги во все стороны, и ринулся за ней вдогонку. Надо ли объяснять, что мое поведение ошеломило членов комитета. Откуда им, беднягам, знать, что означало слово «лопнула» на нашем профессиональном жаргоне, а так как я еще никогда не наблюдал родов шимпанзе, то не собирался упускать такой случай. Я пулей пересек двор и затормозил перед клеткой Шеены. Она сидела на полке спиной к нам и тужилась, я даже разглядел макушку младенца. Внезапно Шеена встала и принялась мастерить гнездо из соломы Время от времени она прерывала работу и тужилась; судя по всему, у нее при этом не было никаких болезненных ощущений. Видимая часть головы младенца была не больше гусиного яйца. Иногда Шеена касалась ее пальцем, и по- прежнему мы не замечали у роженицы никаких признаков недомогания.

Около получаса Шеена то рассеянно мастерила гнездо, то бродила по полке, то останавливалась из-за схваток. Вдруг она присела лицом к нам, опираясь на левую руку и раздвинув ноги. Похоже, схватки начались всерьез. Неожиданно она быстро опустила вниз правую руку, и вот уже на ладонях у нее лежит малыш. Все это произошло так стремительно, что никакой фотограф не поспел бы снять.

Малыш лежал на спине, чуть наклоня голову вбок. Меня больше всего заинтересовало выражение лица Шеены: она не верила своим глазам. Очевидно, ей казалось, что из нее выходит необычно крупный экскремент, а тут – на тебе! – на руках лежит крохотная копия ее самой!

В это мгновение малыш издал такой громкий и пронзительный крик, что, не следи мы внимательно, можно было подумать, что это сама Шеена кричит. Мать реагировала молниеносно – крепко прижала дитя к груди обеими руками, От конца родов до этого движения прошло, наверно, не больше четырех-пяти секунд.

Минуту-другую держала Шеена малыша таким образом, потом понемногу ослабила хватку и принялась рассматривать его. Прежде всего она языком и губами очистила ему макушку, которая порой вовсе исчезала у нее во рту. Зная, какие у Шеены большие и крепкие зубы, я опасался, как бы она не раздавила мягкий череп малыша. Но, видно, она все проделывала очень нежно, потому что детеныш не выказывал ни малейшего беспокойства. Дальше она принялась отмывать ему пальцы рук, и ног, тщательно обсасывая каждый палец и вылизывая ладони. Потом, держа малыша на ладонях, как в колыбельке, вылизала ему глаза. Время от времени она шумно выдыхала воздух, сложив губы трубочкой, – то ли сбрызгивала слюной отмываемое место, то ли выражала так нежные родительские чувства. Меня удивило, что Шеена не очищает тельце детеныша. Длинная пуповина достигала двух с половиной сантиметров в толщину, а размеры прикрепленной к ней плаценты составляли примерно тридцать на двадцать сантиметров. Только умыв малышу руки, ноги и голову, Шеена обратила внимание на пуповину и послед. Вот еще забота! Она заходила взад-вперед по полке, прижимая к себе дитя левой рукой и держа в правой пуповину с болтающейся на ней плацентой. Положит плаценту, накроет ее соломой, притопчет, потом отойдет в сторонку и сядет, словно убежденная, что наконец-то отделалась от раздражающего ее предмета. Но уже через несколько минут оказывалось, что малыш по-прежнему соединен пуповиной с последом, и вся процедура повторялась За полчаса Шеена, на верно, раз шесть или семь закапывала послед в солому. Один раз подошла к краю полки, и плацента, к нашему ужасу, закачалась в воздухе, будто маятник. Оборвись пуповина, и малыш вполне мог истечь кровью.

К этому времени весь Административный комитет собрался у клетки, пришел и наш врач, который как раз навещал заболевшего сотрудника. Все с увлечением наблюдали за происходящим, но, когда Шеена принялась жонглировать плацентой, доктор в ужасе отвернулся.

– Не могу смотреть, – сказал он. – Страшно подумать, что случится, если она ее выпустит.

К счастью, Шеена крепко держала пуповину, вес последа приходился на ее руку, и с малышом ничего не случилось. Вскоре она спустилась с полки, захватив пук соломы, – видно, подумала, что теперь-то избавится от надоевшей ноши, – но через минуту опять залезла на полку.

Через час Шеена смирилась с тем, что пуповина с плацентой – неудобный, но неотъемлемый атрибут материнства, и принялась более внимательно изучать послед. Ткнет пальцем – оближет его. Еще через полчаса она взяла послед в руки и принялась его есть, но как-то нерешительно, просто чтобы отделаться, и одолела только половину. Малыша она при этом прижимала к груди, однако все еще не подносила к соску. Мы встревожились, ведь после первых родов у обезьян нередко случается, что малыш умирает с голоду, если мамаша инстинктивно не покажет ему соски или держит его так, что ему до них не дотянуться. Но Шеена держала малыша достаточно высоко, и вскоре он нащупал грудь, мы видели, как он сосет попеременно то из правого, то из левого соска Подзакусив, детеныш неожиданно издал приветственные звуки шимпанзе: «Эх, эх, эх, эх, эх». Шеена очень живо реагировала, еще крепче прижала дитя к груди,

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату