– Ничего не поделаешь, – начал я. – Все равно мы собирались провести один день в Веракрусе, и номера в отеле забронированы. Придется нанять машину и ехать в Мехико за бумагами.
– Пожалуй, ты прав, – сказала Джеки. – Но сколько времени и денег зря потратим… Хотела бы я знать, о чем думали болваны, которые оформляли нам документы. Ведь отлично знали, что мы ввозим машину всего на два-три месяца.
– Что толку спорить теперь, – заключил я. – Лучше сдадим багаж в камеру хранения и разместимся в гостинице, а там посмотрим, как действовать дальше.
Так мы и поступили.
Отель «Мокамбо» в пригороде Веракруса отчасти вознаградил нас за все огорчения. Полный очаровательного своеобразия, он на какое-то время отвлек нас от неприятных размышлений. Начать с того, что архитектор, который проектировал это огромное сооружение, то ли находился под влиянием раннего Сальвадора Дали, то ли мечтал в юности стать капитаном, потому что весь отель был украшен штурвалами со старых парусников. Даже в холле висел под потолком штурвал небывалых размеров, метров семь-восемь в поперечнике, и штурвалами же были забраны все окна. На стенах красовались изображения кораблей. В остальном сие грандиозное здание (иного определения не подберешь) представляло собой сочетание широких лестниц, лоджий с видами на кроны деревьев и море вдали и просторных внутренних двориков с беспорядочно расставленными греческими колоннами. Любой дипломированный архитектор, наверное, потерял бы рассудок, проведя сутки в этом отеле, меня же он просто обворожил.
Во второй половине дня мы договорились о машине, которая должна была на другое утро отвезти нас в Мехико, а вечером отправились в Веракус, чтобы познакомиться с мексиканской кухней. Нас предупреждали, что она отвратительна, тем приятней было убедиться в обратном. Маленькие веракрусские устрицы оказались самыми вкусными и нежными из всех устриц, какие мне когда-либо доводилось пробовать, а большие креветки – их разделяют на две половины и поджаривают на противне над костром – просто бесподобны. Они запекаются в собственном соку, и панцирь становится таким хрупким, что его можно есть вместе с содержимым. Такое впечатление, будто ты ешь диковинную розовую вафлю. И еще одно необычное для нас блюдо – тортильи. Это своего рода блины, они бывают либо толстые и дряблые (эти мне не понравились), либо тонкие и поджаристые. К ним подают черную фасоль и чудесный жгучий соус из зеленого перца. Мы плотно закусили, и настроение сразу поднялось.
На другое утро мы с Джеки и Пегги поехали в Мехико, предоставив Шепу и Дорин изучать злачные места портового города. Ландшафт, по которому проходила дорога, поразил нас своей необычностью. Только что мы были в окружающих Веракрус тропиках с ананасами, бананами и прочими южными плодами, а поднялись выше – и картина совсем иная, вдоль шоссе выстроились субтропические деревья изумительной окраски и формы. Внезапно их сменил сосновый лес, и стало так прохладно, что пришлось надевать вязаные жилеты. Затем впереди простерлась голая равнина, и вдали показались могучие вулканы. Попокатепетль, Истаксиуатль и Ахуско. К их подножию лепилось большое серо-белое облако.
– Это и есть Мехико, – сказала Пегги.
– Как? Это облако? – спросил я.
– Ну да, – подтвердила она. – Так мне говорили. Это смог.
Я недоверчиво посмотрел на нее.
– Неужели все это облако – смог? Да ведь так недолго и задохнуться!
– Недаром мексиканцы говорят, что у них самый страшный смог во всем мире, – продолжала Пегги.
– Всеблагий боже! Нечего сказать, приятные деньки нам предстоят.
Предместья Мехико производили довольно жалкое впечатление, но дальше пошли дома покрасивее, хотя и преобладала современная архитектура. Слова Пегги подтвердились: воздух был ужасный, запахи нефти, бензина, гари и прочих отходов образовали такую смесь, что, казалось, ваши легкие отныне и навсегда будут заражены этим ядом. Попав в пробку – а мы то и дело в них попадали, – приходилось выбирать одно из двух: либо наглухо закрывать окошки, рискуя изжариться заживо, либо во избежание рака легких стараться вдыхать не чаще одного раза в пять минут. Ума не приложу, как люди ухитряются жить и работать в Мехико.
Когда мы разместились в гостинице, Джеки и Пегги отправились распутывать проблему «лендровера», а я тем временем обзвонил всех, с кем мне советовали связаться, и уведомил о нашем прибытии и наших намерениях. Навестил Пеллема Райта; он был чрезвычайно любезен, сообщил мне кучу полезных сведений, потом проводил меня к д-ру Корсо, который руководит охраной природы в Мексике, и его заместителю, д-ру Моралесу. Д-р Корсо выслушал мои пожелания и все одобрил. Правда, как я его ни умолял, он не разрешил мне отловить рогатого гокко. По его словам, для этой птицы будет учрежден особый заповедник с надежной охраной, исключающей браконьерство. Надо ли говорить, как я огорчился, но он твердо стоял на своем. Ладно, хоть принимаются меры, чтобы сохранить рогатого гокко на воле, и то хорошо.
Большую помощь оказали нам руководители конторы «Шелл» в Мехико. В частности, через них мы получали почту, и однажды, когда я заехал, чтобы справиться о письмах, управляющий конторой, мистер Макдональд, пригласил меня в свой кабинет.
– Хочу задать вам один вопрос, – сказал он. – Я знаю, что в вашем отряде пять человек – вам не нужны еще помощники?
– Вообще-то… я мог бы… – осторожно начал я, решив, что у него есть какая-нибудь незамужняя тетушка, которая с детства обожает животных и теперь была бы не прочь присоединиться к нашей экспедиции. – А почему у вас возник такой вопрос?
– Есть тут один молодой человек, отличный парень, страну знает как свои пять пальцев, само собой, говорит по-испански и страшно увлекается животными. Он студент университета, но до начала занятий еще два месяца, вот я и подумал, может быть, он вам пригодится. К тому же у него есть машина, это тоже кстати.
В самом деле, очень кстати! Вторая машина нам нужна, мы уже выясняли возможности проката, но цены были астрономические, и наши скудные финансы не допускали такого расточительства. Если у этого человека собственная машина, проблема будет решена.
– Как его зовут? – спросил я мистера Макдональда.
– Дикс Бранч. Сказать ему, чтобы он заехал в отель и познакомился с вами? А там уж вы сами решите.
– Хорошо, пусть приезжает сегодня вечером, часам к пяти.
