— Короче, ты вмешалась в то, что тебя совершенно не касается!
Другого человека тон Данте заставил бы поежиться, но Люсия словно расцветала под его гневом.
— Тебе следует лучше заботиться о своих женщинах, Данте, — не унималась Люсия. — Я просто спасла тебя от неприятного разговора с Эньей, который не преминул бы состояться при вашей следующей встрече. Теперь-то она не станет устраивать тебе сцену.
Дженни было неприятно слушать этот разговор. Ей нет дела до личной жизни Данте Россини! Конечно, у него должна была быть женщина. У такого мужчины, как он, ее просто не могло не быть. Наверняка эта Энья очень красива и соблазнительна. Несмотря на досаду, вызванную вмешательством Люсии, он, скорее всего, сразу же бросится в спальню к своей любовнице…
— Ты неправильно рассудила, Люсия, — презрительно заметил Данте. — Сейчас для меня на первом месте семья. Займись выдворением Эньи, пока я представлю Изабеллу дедушке.
— Это невозможно! — выпалила она. — А Изабелле нет разницы…
— Это не обсуждается, Люсия. Ты самовольно пригласила Энью, тебе и разбираться с проблемой. Делай, что хочешь, но рядом со мной разместится Изабелла. Тебе все понятно? — На этот раз в голосе Данте звучала сталь.
— Энье это не понравится.
— Энья должна была дождаться приглашения от меня, если бы, конечно, я захотел ее видеть.
— Как ты можешь быть таким жестоким? Она любит тебя.
— С каких это пор ты стала экспертом в вопросах любви? — насмешливо осведомился Данте.
— Вы были парой весь этот год…
— Не хитри со мной, Люсия. Ты все равно проиграешь. Как всегда.
Тон Данте сделался скучающим, и Дженни поняла, что вопрос Эньи он для себя закрыл. Она чувствовала, как идущая рядом Люсия буквально кипит от негодования, но сочувствия к ней не испытывала. По ее мнению, интриганы должны быть пойманы в свои же сети и платить по счетам.
— Однажды кто-нибудь проткнет твое раздутое эго, как мыльный пузырь, — ядовито предрекла Люсия.
— Не советую тебе дожидаться этого дня, Люсия, — парировал Данте с самоуверенностью, которая чуть ослабила тиски страха, сжимавшие сердце Дженни. Но два месяца рядом с этой «кузиной» — непростое испытание.
— В любом случае я не стану сейчас заниматься переселением Эньи. Дедушка ждет нас на террасе.
— Тебя он не ждет, — холодно поправил ее Данте.
— Я хочу присутствовать при первой встрече дедушки с Изабеллой. Он будет рад, если я буду рядом.
— Я скажу ему, что вы уже познакомились. Ты будешь чувствовать себя лишней, поскольку дед захочет сосредоточить все свое внимание на обретенной внучке, которую он совсем не знает.
— Это вопрос гостеприимства, — огрызнулась Люсия.
— Если ты продолжишь настаивать, я расскажу деду, как негостеприимно ты поступила, пригласив чужого человека в тот момент, когда все наше внимание должно быть уделено Изабелле, новому члену нашей семьи.
— Изабелла, — обратилась Люсия к Дженни, — поверь, голубые апартаменты великолепны! Тебе они очень понравятся.
Дженни не хотела быть втянутой в перепалку, но и проигнорировать прямое обращение к себе не могла. Она посмотрела на Люсию, с неохотой оторвавшись от созерцания красоты вокруг — они как раз остановились у пруда, по глади которого плавали чудесные лилии. В глазах сестрички она увидела требование поддержать ее, проявить женскую солидарность и вместе противостоять Данте. На какое-то мгновение Дженни захотелось поддаться искушению, просто ради того, чтобы избавиться от власти Данте, но в сложившейся ситуации ей не обойтись без его поддержки.
— Извини, Люсия, что создаю тебе проблемы, — произнесла она самым любезным тоном, — но для меня здесь все чужое, а к Данте я хоть немного привыкла за эту неделю. Если он будет поблизости, мне будет спокойнее.
Рука Данте крепче стиснула ее ладонь в молчаливом одобрении. Да, он был ее тюремщиком, и все же он вызывал в ней чувство защищенности. Но ее неодолимо тянуло к нему, а вот это уже было недопустимо. Поэтому жизнь по соседству с Данте отнюдь не сделает ее пребывание на вилле спокойнее, но перспектива находиться вдалеке от него пугала Дженни еще больше.
— Отличное начало, Люсия, — сыронизировал Данте. — В течение десяти минут ты дважды заставила Изабеллу извиняться и чувствовать себя неловко.
— Я не хотела, — ответила Люсия, но в глазах ее полыхало бешенство оттого, что ее перехитрили.
— Тогда прояви свои добрые намерения и отдай соответствующие распоряжения. — Данте махнул рукой в сторону широкого коридора, уходящего в глубь атриума.
Люсия растянула губы в улыбке:
— Я не хотела создавать тебе неудобства, Изабелла. Прости меня за необдуманный поступок.
— Я тоже не хотела причинять лишнее беспокойство, — ответила Дженни с улыбкой. — Я очень волнуюсь перед встречей с семьей, о которой ничего не знала. Мой приезд сюда для вас, наверное, такой же шок, как и для меня.
Люсия немедленно воспользовалась ее словами:
— Да, поэтому никто толком не знает, как вести себя, чтобы ситуация не оказалась слишком напряженной. Я пойду и все организую, а потом присоединюсь к вам на террасе. — Бросив на Данте вызывающий взгляд, Люсия резко развернулась на каблуках и быстро пошла в направлении, указанном им.
— Отлично сработано, — прошептал Данте, и его теплое дыхание у ее уха вызвало дрожь в теле Дженни.
Она дернула головой.
— Белла сбежала бы из этой банки с пауками на следующий же день! — с яростью прошептала она в ответ. — Почему бы и мне не поступить так, Данте? Тогда исчезнет и опасность разоблачения. Ты привез меня сюда, как и просил твой дед, и ты можешь быть удовлетворен тем, что миссия выполнена.
— Нет! — резко прервал он Дженни. — Я заплатил за этот спектакль, и ты сыграешь в нем.
— Одного дня достаточно, — стала возражать Дженни, подстегиваемая паникой.
— Не для Марко. — Данте выпустил ее руку и цепко схватил за плечо. — Пока он жив, ты будешь находиться здесь и делать все, что он попросит.
— А если я ему не понравлюсь?
— Это исключено.
— Почему? Ведь Марко совсем меня не знает.
— Я тоже тебя не знаю, но ты мне нравишься, Изабелла. — Напряжение в лице Данте сменилось медленной сексуальной улыбкой. — Ты начинаешь мне очень нравиться.
Сердце Дженни забилось быстрее, а решительность постепенно таяла. Но разум настойчиво напоминал, что у Данте есть женщина. Она не должна поддаваться его знаменитому обаянию.
— Я не давала тебе никакого повода, — отрезала она.
Данте рассмеялся и стал еще привлекательнее, что было небезопасно для Дженни, и без того уже попавшей под его чары.
— Ни разу за то время, что мы провели вместе, ты не захныкала и не посетовала на судьбу.
— Какой смысл? Ведь это ничего бы не изменило.
— Безусловно. Но для женщины ты рассуждаешь на удивление здраво и умно.
— Значит, тебе просто не попадались умные женщины.
— И ты не искушена в том, как использовать свои женские чары, чтобы добиться желаемого.
Данте был прав. Дженни ничего не знала о женских чарах и никогда не оказывалась в ситуациях, где их можно было бы применить. Впрочем, насколько она поняла характер Данте, направлять на него это
