Все головы повернулись к Ахмеду, и тот распрямился, на его красивом лице отразились внутренняя борьба и осознание грандиозности происходящего. – Я передаю свою власть тебе. Именно ты достоин ее. Ты – больше сын нашего отца, чем я, и твое чувство ответственности перед нашим народом позволит тебе преданно служить его интересам.
Зал взорвался одобрительными возгласами. Все предубеждения против Тарика мгновенно растаяли. Нервного напряжения как не бывало. Все почувствовали облегчение. Все, кроме Сары. Ее тревога лишь возросла. Что ждет их впереди?
Тарик улыбнулся брату:
– Своевременный свадебный подарок, не так ли? Нашему народу будет что отпраздновать – свадьбу их нового шейха.
– Тарик… – Ахмед встал, поднял руки, словно моля забыть все прежние разногласия. – Не ожидал от тебя…
– Я знаю, что ты с достоинством примешь эти обязательства, брат мой, и будешь с честью выполнять их. Подойди… – Тарик отступил и указал на свое кресло. – Займи это место. Оно твое.
Высоко подняв голову, распрямив плечи, с сияющими глазами Ахмед подошел к Тарику и обнял его. Мужчины расцеловались.
– Айша… это место справа от твоего шейха будет принадлежать тебе. Подойди и сядь рядом со своим женихом.
Айша с таким же достоинством поклонилась Тарику и встала рядом с Ахмедом. Никто не сел. Они, как и все остальные, ждали, что еще скажет Тарик.
– Дядя, я уверен, что вы будете им мудрым советчиком. Как вы знаете, сердцем они со своей страной. На мое же сердце предъявлены другие права.
Тарик взял Сару за руку и успокаивающе пожал ее пальцы, затем поднял другую руку в прощальном салюте.
– Я оставляю вас счастливо праздновать начало нового правления и желаю вам всего доброго.
Заскрипели отодвигаемые стулья. Все встали и с молчаливой почтительностью ждали, пока Тарик и Сара покинут банкетный зал. Только звук их собственных шагов сопровождал их, и Саре этот звук казался оглушительным. Тарик отрезал себя от мира, к которому принадлежал половину своей жизни. Возможно, больше, чем половину. Чем теперь заполнится эта пустота?
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Свободен!… Душа Тарика пела от восторга… свободен от раздвоения, мучившего его с самого раннего детства. Свободен идти по новым тропам, свободен выбирать себе спутника, свободен сам решать, как жить, где жить и с кем жить.
Может, где-то в глубине души еще и таилась печаль по потерянным привилегиям, но вряд ли это будет длиться долго. Джесси права. Когда человек безвозвратно утрачивает что-то важное в своей жизни, появляется стимул найти замену этому и выбросить бесполезные сожаления в мусорную корзину. И превыше всего любовь, которую он не должен, не может, не в силах потерять.
Любовь – цвет и смысл жизни.
Любовь, любовь к Саре освободила его от чувства одиночества.
Счастье бурлило в нем. Кровь кипела. Душа ликовала. Он любовался женщиной, отважно доверившейся ему, несмотря на безнадежность их совместного будущего. Она рискнула, приготовилась к тяжелым испытаниям, прекрасно понимая, кто он и чего требует от него его положение.
С этим покончено.
Его будущее прекрасно, если рядом будет Сара.
Тарик сорвал головной убор и швырнул его на кресло. Осталось сделать только одно. Он повернулся к Саре и привлек ее к себе, абсолютно уверенный в ее ответе. Ее ладони задрожали на его груди.
– Ты думаешь, я слишком от многого отказался? – спросил он, видя тревогу и страдание в ее глазах.
– Тарик, ты как-то сказал мне, что любовь всегда имеет цену. Но это… – Сара сокрушенно покачала головой. – Твою жертву невозможно оценить.
– Это не жертва. Это выигрыш, моя дорогая. – Тарик нежно разгладил ее нахмуренный лоб. – Ты когда-нибудь думала, для чего дана тебе жизнь?
Ее взгляд оставался тревожным, и Тарик пояснил:
– Мне с детства «промывали мозги», готовя к роли, которую я не выбирал. Иногда я восставал. Бунтовала моя английская половина. Возложенные на меня обязательства не давали мне внутренней гармонии, хотя у меня появилась цель в жизни и власть менять ход событий. Оба эти фактора влияли на мое восприятие мира. Все мои мысли подчинялись конечной цели – благу моей страны.
– Разве, отказавшись от титула, ты не будешь ощущать колоссальной пустоты?
– Я заполню ее чем-то другим, более ценным для меня.
Сара вздрогнула.
– Откуда ты знаешь?
– Все другие цели бледнеют в сравнении с тем, что даешь мне ты. Твой дар любви бесценен.
Слезы заблестели в ее все еще встревоженных глазах. Она сглотнула, желая все же высказать свои сомнения.
– Тарик, ты привык к большему, чем я, в своей жизни.
– Ну и что же? Сара, любовь моя, у меня столько всего осталось… Огромное личное состояние, благодаря которому я могу играть на любых финансовых рынках. Мы столько можем сделать вместе: издавать книги… разводить собак и выращивать лошадей… – Он рассмеялся. – Весь мир принадлежит нам, и у него нет границ. Разница в том, что это будет
Сара внимательно посмотрела ему в глаза.
– Ты действительно счастлив?
– О да. Теперь ты видишь перед собой цельного человека. Однако я бы хотел иметь одну гарантию на будущее.
– Тарик, не может быть никаких гарантий. Вдруг ты пожалеешь…
Он коснулся кончиками пальцев ее губ, словно призывая не оглядываться назад. Началась новая жизнь.
– Я не буду ни о чем сожалеть, если ты дашь мне одно обещание и выполнишь его.
– Какое?
Тарик нежно, но властно обхватил ладонью ее щеку.
– Скажи, что выйдешь за меня замуж.
Благоговение и изумление промелькнули на ее прелестном лице.
– Ты так сильно доверяешь мне? – хрипло спросила она.
– Это не доверие, Сара. Это любовь.
Слезы застыли на ее ресницах, губы дернулись, и сердце Тарика перевернулось в груди. Как же она прекрасна! Как ранима! Желание любить и защищать ее, дать ей все, в чем она нуждается и чего хочет, пронзило его, и он ласково и жадно поцеловал ее. В нем не осталось и следа внутренней борьбы последних недель, никаких сомнений.
– Скажи «да», Сара. Скажи «да».
Ему необходимо было услышать ее согласие.
– Да, – прошептала она.
Ее губы сказали это. Ее тело сказало это. Безоглядное согласие. Они действительно принадлежат друг другу. Фундамент их будущего заложен, их совместный путь по жизни обеспечен.
И уже много позже той ночью, прижимая к себе Сару, Тарик вспомнил день, когда она снова вошла в его жизнь, и ответ, который он дал ей, когда она спросила, насколько долгим будет их путешествие.
