– Лео, я не выдержу! Сделай что-нибудь! Пожалуйста! О-о-о!
– Эй, кто-нибудь, нам нужна помощь! – не своим голосом завопил Лео.
В палату вбежала акушерка в сопровождении медсестры.
– Доктор уже идет. Тери, мы дадим вам кислород. Он уменьшит боль, вам станет легче.
– Слава тебе господи! – пробормотал Лео.
– Глубоко вдохните, – приказала медсестра. – А теперь так же глубоко выдохните. Еще раз… Молодец, молодец…
– Головка показалась, – сообщила акушерка. Дело идет к концу.
Тери едва ли ее услышала – она старательно вдыхала и выдыхала кислород. Акушерка и медсестра засуетились вокруг роженицы, оттеснили Лео к стене.
Вот и все. Он сделал все, что мог. Тер ей спину, успокаивал, рассказывал, как ее любит. Страшно подумать, что эти несколько ночных часов она провела одна, во тьме, чувствуя себя нелюбимой и брошенной. Сумел ли он рассказать о своей любви? Верит ли она ему теперь?
Страшный крик резанул по нервам. Тери перевернулась на спину; кислородная подушка отлетела в сторону. Лео схватил Тери за руку, и пальцы ее, как когти, впились ему в ладонь. Она рванулась вперед, и Лео, склонившись к ней, обнял ее за плечи. Сердце его бешено стучало.
– Теперь тужьтесь, Тери, – приказала акушерка, – но пока тужьтесь не слишком сильно.
Появился врач.
– Все идет как надо, – с удовлетворением проговорил он, осмотрев роженицу.
Следующие несколько минут для Лео пролетели как в тумане. Он вспомнил, что Тери не хотела рожать на спине, но менять позу не было времени. Все планы были забыты. Больничный халат полетел на пол. Врач и акушерка выкрикивали инструкции, а Тери из последних сил старалась им следовать. Лео не отходил от нее ни на секунду: сжимал ей руку, повторял слова утешения и молился – отчаянно молился, чтобы все это поскорее закончилось!
И вдруг… крохотное красное тельце буквально вылетело на руки доктору, и притихшую палату огласил первый крик новорожденного малыша.
Тери в изнеможении откинулась на подушку.
– Все хорошо, – прошептал Лео, – откидывая влажные волосы с ее мокрого от пота лба. – Наш малыш родился. Все позади. Я люблю тебя, Тери. Не могу выразить, как я тебя люблю!
Она слабо улыбнулась ему.
– Лео, кто у нас?
Лео оторвался от нее и взглянул на младенца.
Тот вопил, извиваясь в руках врача, как видно не слишком довольный собственным появлением на свет.
– Доктор, кто у нас?
– Мистер Кингстон, у вас прекрасная здоровая дочь!
И младенец лег на руки отца.
– Дочь! – с благоговением повторил Лео.
Он положил малышку на обнаженный живот Тери.
– Тери, радость моя, у нас девочка!
– О, Лео! Посмотри на волосики! Какие густые, какие черные! – Она осторожно погладила малышку по головке и подняла на Лео огромные сияющие глаза. – Ты не расстроен, что у нас девочка?
– Расстроен? Да лучше и быть не может! Как обращаться с мальчишкой, я и так знаю, а вот девочка откроет для меня целый новый мир! Как ты, Тери. Только теперь я познаю ваш мир с самого его основания. Я люблю тебя, Тери.
Глаза ее наполнились слезами.
– Лео, я тоже тебя люблю! Прости, что не верила тебе!
Он поднес к губам ее руку.
– Пожалуйста, скажи, что выйдешь за меня замуж.
– Выйду. С радостью, Лео. С огромной радостью!
Лео счастливо вздохнул: сердце его полнилось неведомым прежде восторгом. Малышка завозилась и смешно пискнула, словно пробуя голосок, и отец и мать рассмеялись ей в ответ. Взгляды их встретились, и новое чувство охватило обоих – глубже, чем все, испытанное ими прежде, глубже влечения, глубже страсти, глубже даже нежности и заботы. Любовь. Истинная любовь. Без запретов. Без ограничений. Без теней прошлого и страхов перед будущим.
Лео знал: этот миг он никогда не забудет. Теперь он понял, что такое душа.
Глава двадцатая
Тери лениво приоткрыла сонные глаза и снова зажмурилась. Ей хотелось заснуть опять, снова погрузиться в туманную долину счастливо-усталого забытья, но какое-то внутреннее чувство подсказывало, что не стоит поддаваться дремоте. Выспаться всласть она еще успеет. А сейчас ее ждет нечто новое – новое и неописуемо прекрасное!
