шлемы и содрать оранжевые нарукавные повязки. Генерал сказал:
— Скажите мне, что это за люди, которые ходят на войну почти голыми и с деревянными мечами? Воины с коричневой кожей и черными волосами?
Мэна ответила, прежде чем успела задуматься, почему он спрашивает.
— Мои люди. Вуманцы, я хочу сказать.
— Ну что ж, ваши люди явились за вами принцесса, — проворчал Лика. — Неплохо. Хотя бы потому, что они подсказали Аливеру выход.
— Выход куда? — спросила Мэна, сбитая с толку.
Она подняла взгляд, разыскивая антока, и увидела его горбатую спину, прорезающую людское море, словно акулий плавник — водную гладь.
— Выход из положения. Способ утихомирить кровожадных гадов и потом, может быть, убить их. Для начала вам нужно раздеться.
Мэна снова обернулась к Алайну.
— В каком смысле?
— Догола.
— Вы шутите?
Генерал чуть прищурился.
— Приказ исходит от вашего брата. Так что раздевайтесь и ступайте за мной. Идея безумная, но может статься, это наш единственный шанс выжить. Не волнуйтесь, вы будете не одиноки в своей наготе.
Алайн повернулся и пошел прочь, стягивая доспех. Мэна пошла следом за ним и солдатами, которые тоже раздевались на ходу. Алайн сдернул через голову нижнюю рубаху и отшвырнул в сторону, расстегнул пояс и позволил ему соскользнуть с бедер, предварительно вытащив меч. Мэна раскрыла рот, готовая засыпать генерала вопросами, но тут он оглянулся назад и сам объяснил, что произошло, пока принцесса гонялась за своим зверем. Слушая его, Мэна наблюдала, как изменяется поле битвы вокруг.
Антоки по-прежнему неистовствовали, топча и калеча людей, подкидывая в воздух разодранные тела, но все, кто сумел избежать встречи с тварями, занимались необычным делом. Люди стаскивали с себя доспехи, рубахи, штаны, срезали кинжалами нарукавные повязки. Они срывали ткань, будто та обжигала их своим прикосновением. Лишь после того как все избавились от одежды, армия начала перегруппировываться, однако разбивалась не на прежние отряды. Вместо этого воины формировали большие группы, где люди стояли плечом к плечу, в несколько рядов.
Если Мэна правильно поняла объяснение Лики, Аливер предположил, что зверей привлекают яркие цвета. Мейнцы, выпустившие антоков из клеток, и новоприбывшие вуманцы — все они избежали нападения, потому что были коричневыми. Очевидно, этот цвет антоки считали нейтральным. Возможно, твари привыкли к нему, говорил Лика. Может быть, их дрессировали люди с коричневой кожей. Или зверей специально натаскивали таким образом, чтобы мейнцы не пострадали. Солдаты же армии Аливера, хотя и были в большинстве своем темнокожими жителями Талая, все носили яркий оранжевый цвет Акаранов. Эти пламенеющие цели привлекли внимание антоков и вызвали их агрессию. Прав был Аливер или нет, акацийцам ничего не оставалось, как попробовать такой способ. В любом случае одежда и доспехи не защищали от бивней, копыт и зубов антоков.
Жизнь на Вуму приучила Мэну не стыдиться своего тела, так что она быстро разделась донага. Оставив на теле лишь пояс с ножнами, девушка оглядела себя. Грудь, руки и ноги были покрыты ровным коричневым загаром. Низ живота и бедра оказались гораздо светлее. Мэна не думала об этом раньше и удивленно посмотрела на них.
— Да, проблема, — сказал Лика, разглядывая ее. Его обнаженная грудь и зад были бледными — еще светлее, чем кожа Мэны. — Сейчас я бы дорого дал, чтобы иметь талайский цвет кожи. Но ладно, пойдемте к остальным. Они нас прикроют.
Минутой позже Мэна поняла, что имел в виду генерал. Они подошли к одной из групп людей, собравшихся на поле. Талайцы всех племен сформировали круг, прикрывая собой светлокожих акацийцев, кендовианцев, сенивальцев и ошенийцев. Всех, чье тело не было темно-коричневым, заталкивали в центр, закрывая от взглядов зверей. Мэне не хотелось забиваться в гущу толпы, она предпочла остаться с краю, чтобы понаблюдать за развитием событий. Лику и охрану давно оттеснили в сторону, но Мэна прочно утвердилась на своем месте, расталкивая солдат локтями и крича, что она принцесса.
Вскоре к Мэне присоединились ее телохранители-бетуни. Это помогло ей избежать толчков и пинков, но долгое время принцесса ничего не видела, окруженная со всех сторон высокими людьми. Наконец она нашла местечко на скальном выступе, откуда открывался неплохой обзор. Бетуни сомкнулись вокруг, готовые защищать принцессу. Мэна положила руки на плечи ближайших к ней воинов — в знак благодарности и ободрения. Однако взгляд ее был прикован к происходящему на поле.
Людское море снова приняло единый цвет, только теперь оно не было вызывающе пестрым. Яркая одежда валялась на земле. Антоки все еще шастали среди толпы, но не так, как прежде. Они двигались медленнее, неувереннее, недоуменно озираясь по сторонам. Каждый раз, заметив цветной лоскут, они снова кидались вперед, отчаянно желая проткнуть или затоптать кого-нибудь, но на людей антоки не обращали никакого внимания, хотя им не составило бы труда разорвать любого как кусок ветоши. Тем не менее твари просто пробегали мимо, игнорируя коричневые тела. Яркий цвет — вот все, что имело для них значение.
Один зверь подхватил с земли мертвеца и подкинул в воздух. Другой врезался в кучу одежды и разодрал ткань в мелкие клочки. Он кружился под дождем оранжевых лоскутов, топоча и мотая огромной башкой. Потом анток резко остановился и теперь стоял, украшенный яркими флажками, облепившими голову и рыло, повисшими на клыках. Тварь тяжело дышала, озираясь по сторонам, ворчала и пофыркивала. Мэна видела, что зверь в растерянности. Это был вожак антоков, и миг спустя он завыл, обращаясь к остальным. Трое других ответили, и в их трубных голосах слышались разочарование и недоумение. Однако антоки не собрались вместе, каждый стоял в одиночестве, окруженный потенциальными жертвами, которые его более не интересовали.
После переклички антоков наступила мертвая тишина. Равнина безмолвствовала. Здесь стояли тысячи солдат, но все молчали. Никто не выкрикивал приказов, не переговаривался, не трубили рога. Лишь изредка из толпы долетали приглушенные рыдания и стоны раненых. Мэна слышала, как переступают с ноги на ногу и тяжело дышат антоки. Один из них сдвинулся с места и медленно пошел вдоль людской стены. Все немедленно обернулись к нему, ибо никто не хотел оказаться спиной к чудовищу. Перед этим исполинским зверем люди казались маленькими, точно дети. Если б анток захотел, он мог бы переступать через них, не задевая брюхом макушек даже самых высоких мужчин.
Наблюдая за ним, Мэна вдруг заметила Аливера. Он стоял неподалеку от нее, чуть ниже по склону. Теперь лишь несколько шагов отделяли брата от громадного антока. Аливер так походил на талайцев фигурой и манерой держаться, что взгляд мог скользнуть по нему несколько раз, не выхватив из толпы. Принц стоял на внешней линии, плечом к плечу с талайцами. Он отличался от них более светлым оттенком кожи, но все же тело принца было скорее коричневым, нежели белым. Тем не менее Мэна не могла отделаться от ощущения, что брату угрожает опасность.
Зверь подходил все ближе к Аливеру. Его взгляд метался от одного человека к другому, выискивая хотя бы малейший повод для убийства. Клыки казались обнаженными мечами — неимоверное множество изогнутых клинков. Мэна положила ладонь на рукоять собственного оружия и ощутила, как биение сердца отдается в ладони. Затаив дыхание, она смотрела на антока, неумолимо приближавшегося к ее брату. Ей хотелось прорваться через стену телохранителей, каждый мускул и нерв Мэны кричали, призывая ее ринуться в битву с мечом на изготовку. Если она вспрыгнет на плечи мужчин, а потом соскочит на землю, то приземлится как раз в удачном месте. Останется лишь выхватить свой клинок и…
Аливер поймал ее взгляд. Он не двигался, его тело не изменило позы, словно брат обратился в каменное изваяние, глаза сосредоточились на Мэне. Казалось, он хотел что-то сказать ей, но Мэна не могла понять. Она слегка качнула головой. Аливер перевел взгляд на антока, смотрел на него миг, а потом снова устаивался на Мэну. Аливер повторил это три раза. На большее не хватило времени, потому что зверь подошел к нему, загородив брата от Мэны. Она смотрела на тварь, покрытую редкой жесткой шерстью, на твердые пластины природной брони, сухую складчатую шкуру и морщинистый зад. Анток прошел мимо, и
