приводить в движение его силы. Какие бы сомнения ни терзали Коринн, в душе она понимала, что не может положиться ни на кого, кроме себя. Себя и «Песни». Знания, хранящиеся в книге, предназначались для нее, и уж принцесса не упустит своего. Может быть, она даже позволит Аливеру попользоваться книгой, сказала себе Коринн. Да, пожалуй, позволит. Позже. Когда пройдет время, Коринн узнает брата получше и убедится, что он не идиот-мечтатель, ведомый безумными фантазиями.
Коринн вернулась в комнату, держа в руках кружку горячего чая. Канцлер спал. Он по-прежнему сидел на стуле, но голова упала на грудь, рот был приоткрыт, Таддеус шумно дышал. Несколько секунд принцесса смотрела на него, ошеломленная внезапным чувством ностальгии, которое еще не умерло в ней до конца. Коринн сказала себе, что поступает правильно. Кто-то умрет, кто-то будет страдать, но когда все закончится, она создаст новый мир — совсем не такой, как прежний. Она сделает то, что задумала, потому что любит своих близких и желает им победы. Она откроет им глаза, чтобы они не пали жертвой собственного идеализма. Коринн сейчас действовала не против родных, а старалась помочь им.
Принцесса медленно двинулась вперед. Она шла неслышно, как тень, держа на вытянутых руках кружку с горячим чаем, и та жгла ей руки, словно расплавленный свинец.
Глава 66
Ужас войны потряс Дариэла до глубины души. Он не видел ничего подобного за все годы своего морского разбоя. Лишь неугасимый оптимизм и неунывающий характер помогли юноше пройти через все. К тому же с момента воссоединения с Аливером и Мэной он чувствовал себя еще более счастливым и жизнерадостным, чем прежде. Дариэл знал, что речь идет о жизни и смерти, но он был не один в этой борьбе. Родные стояли рядом с ним, плечом к плечу. Дариэл наблюдал, как сестра вела людей в битву, воздев меч, который был словно продолжением ее руки. Он видел брата, стоявшего перед кошмарным монстром. Обнаженный и беззащитный, он, однако, поверг чудовище на землю, будто герой из древней легенды. Да, брат и сестра были рядом. Дариэл более не чувствовал себя сиротой, покинутым на произвол судьбы. Он обрел семью. Скоро они одержат победу, и тогда смерти и страдания, годы изгнания, несправедливости — все останется в прошлом.
Такие мысли помогали Дариэлу на поле битвы. Они заставили его подняться после кошмарной битвы с антоками. На следующее утро он встал до рассвета, проспав чуть более двух часов. Юный принц вышел из шатра, все еще заляпанный кровью и грязью. Он был готов делать все, что мог, для раненых, умирающих и мертвых. Дариэл потратил лишь несколько секунд, чтобы плеснуть водой в лицо и оттереть грязь с рук — да и то лишь потому, что так велела Мэна. Она проверила, не ранен ли Дариэл, спросила, сколько он спал, поел ли. В конце концов, она его старшая сестра. Одна из немногих в этом мире, кто имел право задавать Дариэлу такие вопросы и требовать ответов. Когда все закончится, думал Дариэл, они сядут рядом в тишине, и он расскажет Мэне, как сильно любит ее. Он отыщет для сестры какой-нибудь подарок и расскажет, что память о ней прошла через всю его жизнь. Дариэл никогда не забывал, как добра была к нему Мэна, как всегда поддерживала и помогала ему — еще в те времена, когда оба были детьми.
Только благодаря этим мечтам и надеждам, Дариэл находил в себе силы выстоять и не расклеиться окончательно. Слишком уж много вокруг было боли и страданий. Антоки убили, ранили и покалечили так много хороших людей!.. Но Дариэл старался думать о семье и любви к близким, завернувшись в эти мысли, точно в плащ. Они помогали ему нынче утром, когда юноша проверял повязки раненых, произносил слова восхваления и ободрения, подносил чаши с водой к пересохшим губам. Он разговаривал с умирающими, уверяя, что их деяния навсегда останутся в памяти поколений, что их будут помнить и чтить, и славить — отныне и во веки веков…
Так прошло несколько часов, а потом до ушей Дариэла донеслась странная весть. Сперва слова пролетели мимо него — быстро, точно порыв ветра. Однако ветер этот сорвал с плеч юноши его защитный покров. Потребовалось некоторое время, чтобы осознать услышанное. Дариэл не поверил в это, пока не присоединился к брату и сестре. И тогда он собственными глазами увидел отряд мейнцев. Заклятые враги спокойно стояли посреди акацийского лагеря. Их было десять — высоких, белокурых, длинноволосых воинов, вооруженных только кинжалами. Они были невозмутимы, уверены в себе; казалось, мейнцев ничуть не смущали тысячи глаз, глядевших на них с неизбывной, яростной ненавистью. Маэндер Мейн… Дариэл недоумевал, зачем он явился сюда, но в тот миг, когда он увидел предводителя мейнцев, сердце захолонуло от дурного предчувствия.
Пока один из мейнских офицеров произносил слова формального представления, Маэндер лениво посматривал по сторонам с усмешкой на тонких губах, изучая Аливера и его воинов — словно никогда прежде не встречал столь забавную компанию. Он выглядел абсолютно спокойным, расслабленным, словно явился к себе домой, а не во вражеский стан. Маэндер был великолепно сложен. Стройное мускулистое гибкое тело дышало силой. Дариэл предположил, что он очень ловок и быстр, и охотно верил, что Маэндера Мейна недаром называют искусным убийцей. Однако его надменный, самодовольный взгляд привел Дариэла в бешенство.
— Принц Аливер Акаран… — начал Маэндер, когда формальности были закончены. — Или ты предпочитаешь, чтобы тебя величали Королем Снегов? Странное прозвание, должен заметить. Не вижу никаких признаков снега. Если снежинка упадет на эту горячую землю, она исчезнет в мгновение ока.
— Не мы выбираем, как другие станут нас называть, — спокойно ответил Аливер. — И не мы решаем, под каким именем останемся в истории.
— Верно подмечено, — кивнул Маэндер. — Каждый старается заслужить славное имя… но кто знает?.. Думаю, твой отец и представить не мог, что его первенец поведет за собой армию бродяг из пустынь Талая. Что старшая дочь станет любовницей проклятого оккупанта, а младшая — символом религиозной секты. Не говоря уж о том, что младший сын изберет путь обычного морского разбойника. Как бы мы ни старались управлять своей судьбой, жизнь часто преподносит нам сюрпризы. Верно?
Рассуждая, Маэндер отвлекся от Аливера и повернул голову к Мэне. Секунду он смотрел ей в лицо, потом смерил девушку взглядом с головы до ног, словно оценивая шлюху. Однако прежде чем отвести глаза, Маэндер кивнул ей — с уважением и даже, пожалуй, с почтительностью. Жест, несказанно удививший Дариэла. Сам он, впрочем, удостоился совсем другого взгляда — насмешливого, с оттенком пренебрежения. Дариэла трудно было смутить, но тут он усомнился, что сумеет ответить Маэндеру тем же. Спокойная уверенность мейнца таила в себе опасность, и Дариэл понял, что едва ли переиграет его на этом поле.
— Так что ты хочешь сказать мне? — спросил Аливер. Маэндер развел руками, словно торговец, уверяющий покупателя в своей честности.
— Хочу сделать предложение. Очень простое. Поединок, Аливер. Только ты и я. Честно. До смерти. Никто не будет вмешиваться, и каждый сможет увидеть, кто из нас лучше.
— Поединок? — переспросил Аливер. — Какой в нем смысл? Неужели ты думаешь, что я поверю, будто армия Мейна готова признать поражение в случае твоей смерти? Что Хэниш упакует вещи, покинет Акацию и вернется в Мейн? Это было бы для меня большим искушением, но мы оба знаем, что ничего подобного не случится.
Маэндер рассмеялся. Он признал, что не обещает ничего такого. Равно не просит он и Аливера принести подобную клятву. Но почему бы им не «побеседовать» как мужчина с мужчиной? Было время, когда предводители армий сходились один на один, чтобы решить спор ценой собственной крови. Это сейчас командиры прячутся за спинами солдат, кладут их жизни на алтарь победы, сами не рискуя ничем. Так было не всегда. Когда-то и мейнцы, и акацийцы имели совсем другие понятия о чести. Все изменилось во времена Тинадина, когда идеалы благородства были раздавлены, втоптаны в грязь, и…
— Ты сошел с ума! — Дариэл не мог более сдерживаться. Аливер, похоже, всерьез раздумывает над предложением Маэндера. Вряд ли он с презрением и насмешкой отвергнет эту несуразную идею — что казалось Дариэлу наиболее верным ответом. Ему хотелось, чтобы брат понял весь абсурд ситуации. — Нашу армию никто не гнал в бой насильно. Каждый имеет свои причины сражаться с вами. Все знают, на что идут, и ни один солдат не позволит Аливеру рисковать жизнью. Никто не станет прятаться за его спину!
Со всех сторон раздались голоса, подтверждающие слова юного принца. Люди кричали, возмущались, ругались. Многие осыпали Маэндера оскорблениями.
