красивой?
— Ну, это очевидно, принцесса, — откликнулась Ренна. — Он глаз с тебя не сводит. На летнем празднике он танцевал только с тобой.
Другая девушка, подруга Ренны, поддержала ее. Потом обернулась в седле и глянула на четырех молодых мейнок, ехавших следом. Все дружно закивали.
Коринн фыркнула.
— Да уж, на том празднике никто с меня глаз не сводил. То-то, должно быть, потешались, глядя, как я спотыкаюсь через два шага на третий. Попробовал бы Хэниш отвернуться — я б ему все ноги оттоптала. Ваши танцы для меня — темный лес.
Принцесса уже не первый раз пыталась отвергнуть комплименты Ренны, но та не уставала выражать восторг. Коринн наконец замолчала, признав поражение в словесной баталии. До войны ею восхищались мужчины и женщины гораздо более изысканные и утонченные, чем любая из этих девчушек. Коринн хорошо знала, какое место она занимает в нынешнем мире. А вот молодые мейнки вряд ли это понимали, и вряд ли они хотя бы догадывались о фальши, которая сопровождала их отношения с принцессой Акаран. Коринн знала, что она — боевой трофей, выставленный на обозрение для удовольствия Мейна и в назидание подданным нового короля. «Смотрите! Вот неоспоримое доказательство, что империя, существовавшая здесь до Мейна, побеждена. Смотрите, Акараны сидят за нашим — нашим! — столом. Поглядите на эту женщину. Оцените ее изысканные манеры, красоту, изящество. Вспомните, как могущественны были Акараны, и как они слетели с трона, были приручены и стали нашими домашними питомцами…»
Коринн вела роскошную жизнь. Она обладала массой привилегий. И все же чувствовала себя игрушкой. Вещью. Собственностью, принадлежащей всем мейнцам сразу — даже этим юным женщинам, которые расточали ей комплименты.
Девушки приблизились к Небесной Скале. Порыв ветра донес до них запах птичьего помета. Одна из мейнок прикрыла нос ладонью и спросила, действительно ли так необходимо ехать дальше. Не обратив на нее внимания, Коринн двинулась вперед. Любое пренебрежение к Акации оскорбляло ее, даже если речь шла всего лишь о морских птицах. Остров цвел всеми красками лета, трава на холмах отливала золотом. Лишь колючие короны акаций исчезли бесследно — деревья вырубили по приказу Хэниша в первые годы его правления. Еще один символ победы над империей. Еще одно действие, которое Коринн никогда не простит Хэнишу Мейну…
В ближайшее время начнется засушливый сезон, и на холмах запылают пожары. Столбы черного дыма потянутся к небу, и хищные птицы закружат над выжженными пятнами, похожими на раны земли. Коринн поведала об этом своим спутницам, сказав, что скоро придется осторожно выбирать время для прогулок. Случалось, люди, застигнутые быстро вспыхнувшим пожаром, сгорали на месте… Девушки слушали Коринн в благоговейном молчании, должно быть, воображая огненные вспышки, способные сжечь человека дотла. Жуткая мысль для людей, живших в стране девятимесячной зимы, где — как говорил Игалдан — снег мог выпасть даже в середине лета. Коринн нравилось, что мейнки страшатся особенностей острова, знакомых ей с детства. С другой стороны, такие мысли всегда вызывали у принцессы печальные воспоминания. Игалдан… Коринн старалась не думать о нем. Она так близко подошла к большой любви — а кровожадные безумцы отобрали ее…
К тому времени как девушки добрались до Небесной Скалы, поднялся ветер. Стоя на краю утеса, Ренна и ее придворные дамы цеплялись за свои шляпки, чтобы они не улетели в море. У Коринн не было подобных проблем. В отличие от мейнок, чья кожа краснела и шелушилась, Коринн под жаркими лучами солнца становилась только краше. Так что принцессе не требовался головной убор, и она с затаенной улыбкой наблюдала за страданиями спутниц. Ее веселье, впрочем, не продлилось долго.
— Смотрите, — сказала одна из девушек, — Ларкен возвращается из Талая. Вон его корабль.
Секунду спустя Коринн заметила судно. У него были красные паруса с эмблемой из двух перекрещенных кирок — герб, пожалованный Ларкену Хэнишем за его службу во время войны. Паруса парили над волнами, быстро приближаясь к острову, и при виде этого полыхающего алым цветом корабля Коринн ощутила прилив ярости.
Ларкен… Стоило подумать о нем, и принцесса вспоминала о своем позорном пленении. Именно Ларкен постучался в дверь ее комнаты в Киднабане девять лет тому назад. Он стоял перед ней — высокий, красивый, ладный в одеждах мараха. Ларкен говорил серьезно и спокойно, и, несмотря на грозящую опасность, это спокойствие передалось Коринн. Его послал Таддеус Клегг, сказал Ларкен. Канцлер поручил ему отвезти принцессу в безопасное место. Только ее. Об остальных детях позаботятся другие солдаты, поскольку все они направляются в разные стороны. Всем четверым нельзя долее оставаться в одном месте. Таддеус и король Леодан придумали план, который теперь нужно претворить в жизнь. Ларкен показал принцессе бумагу с подписями и печатями, подтверждавшую его слова. Коринн узнала отпечаток перстня Таддеуса.
— Надо идти, — сказал Ларкен. — Верьте мне. Если потребуется, я отдам за вас жизнь.
Коринн очень хотелось поверить ему. Теперь она изумлялась — как можно было просто уйти, не поговорив с братьями и сестрой? Коринн заикнулась об этом, но Ларкен ее отговорил. Агенты Хэниша Мейна уже на пути к Киднабану, сказал он. Предатели повсюду. Даже их гостеприимному хозяину, управляющему Креншалу, больше нельзя доверять, и поэтому они должны бежать. Немедленно. Время работает против них. Остальные дети уже отправились в путь. Они вновь соберутся все вместе через некоторое время, но сейчас надо идти. Выбора нет.
Ларкен был любезен и учтив. Умелый, сильный, решительный, он точно знал, что делать, а Коринн нужно было просто следовать его инструкциям. Она повиновалась и шагнула за своим спасителем в незнакомый мир. Они вышли из дома управляющего, проскользнули по темным улочкам Кролла и оказались в порту. Здесь уже ждал шлюп, который Ларкен твердой рукой направил в открытое море. К тому времени, как поднялось солнце, они обогнули мыс, и Кролл исчез из поля зрения. По пути Ларкен подробно объяснял Коринн, куда они направляются и что намерены делать дальше. Оставив Киднабан за кормой, шлюп полетел к мысу Фаллон. Вечером того же дня Коринн и Ларкен прибыли в тихий маленький городок Данос. Принцесса окончательно выбилась из сил и полностью положилась на своего умелого спутника.
Ларкен объяснил, что в Давосе им надо встретиться с другим агентом Таддеуса. Только он знает, куда двигаться дальше. Это надежный человек, и ему можно полностью доверять.
Агент так бурно и радостно приветствовал Коринн, что она смутилась. Странное чувство, доселе ей неведомое.
— Здесь мы в безопасности, — сказал агент, когда они шли по ночному городу. — Наша встреча содержалась в полнейшей тайне. Только я читал распоряжения канцлера. Подготовка к каждой стадии вашего путешествия производилась отдельно, так что никто, кроме меня, не знает всех деталей. Так велел Таддеус, и я четко выполнил его указания. Поверьте мне, принцесса Коринн, худшее позади.
— Никто не знает о нашем прибытии? — спросил Ларкен. — Ты уверен?
Агент мог поклясться в этом своей жизнью и жизнью своих детей. У него на руках имелись все необходимые бумаги, которые требовались, чтобы продвигаться дальше. Агент знал все инструкции, пароли и явки. Им предстоит, сказал он, направиться в Кендовию. Там есть верные Акаранам люди, которые приютят Коринн и предоставят надежное убежище. Хэниш Мейн ни в жизнь ее не найдет, ищи он хоть сотню лет.
Казалось, Ларкен был удовлетворен, и некоторое время они просто шли по улицам. Агент тараторил без умолку. Его огорчала ситуация в империи, он сожалел о смерти Леодана, рассказывал Коринн о предстоящем путешествии и клялся, что скоро все будет улажено. Коринн хотелось, чтобы агент замолчал и, одновременно, чтобы он говорил дальше. Она боролась с желанием вцепиться в него и крепко держать до тех пор, пока мир не вернется к своему нормальному состоянию. Никогда прежде Коринн не чувствовала такой необходимости быть рядом с людьми. Теперь ей хотелось оставить Ларкена и вверить свою жизнь их новому спутнику.
И тем сильнее ошарашило принцессу то, что случилось потом. Едва они свернули за угол и оказались в темном закоулке, как Ларкен что-то прошептал. Человек Таддеуса резко обернулся к нему, будто услышав предостережение. Он так и смотрел на Ларкена, когда тот шагнул вперед, чем-то взмахнул и ударил спутника по лбу. Агент замер на месте, точно прикипев к земле, пока убийца не отдернул руку. Обмякшее тело повалилось на мостовую. Лишь теперь Коринн увидела, что Ларкен держит в руке маленький топорик,
