одежде было слишком жарко. Они сняли куртки и свитера и положили их в углу. Петр остался в одной футболке, и его красивое тело светилось в голубых огнях дискотеки. Они заказали пиво и стали искать, где бы примоститься: подвал состоял из лабиринта комнат, соединенных одна с другой арками проходов, и повсюду, касаясь телами, танцевали молодые люди. Музыка звучала громко, словно призыв к рождению нового сияющего города, проникала внутрь волнующими звуками будущего. Катя шла за Петром, который неплохо ориентировался в толпе. Они не разговаривали – громкая музыка все равно заглушала бы их голоса, но ощущение близости окрыляло Катю. На сцене появилась рок-группа. Молодые музыканты, ровесники Кати, пели то на польском, то на английском. Казалось, Варшава становится столицей мира. Вокалисты, парень и девушка, успешно глумились над толпой, высмеивая невежество молодежи. Они молниеносно обменивались точными фразами, в которых звучала подлинная поэзия, безупречно соответствующая танцевальному ритму мелодий. Любая пауза использовалась для того, чтобы придумать что-то новое и как-то оживить представление. Теперь низкие своды подвального помещения исчезли, и распахнулось ночное звездное небо, располагающее к размышлениям и гонящее прочь страх.
Катя и Петр смотрели на одного прекрасно танцующего парня. Его тело превратилось в упругий мяч, он дергался и вибрировал вместе с музыкой, став с ней единым организмом. Он прыгал, трясся и метался в разные стороны. Плоть стала олицетворением электронного звука.
Песня кончилась, и танцор вновь превратился в человека, обливающегося потом. Он увидел, как смотрят на него, и улыбнулся. Во время затишья юноша подошел к девушке и сказал, указывая на её родинку:
– Круто.
А потом лизнул её языком.
Катя высунула свой язык, чтобы подразнить парня. Петр засмеялся. Опять заиграла музыка, парень предложил станцевать вместе, но им было трудно с ним соревноваться. Вскоре они покинули заведение.
На улице молодые люди сбросили куртки, прохлада ночи освежала их разгоряченные тела. Музыка все еще звучала в ушах, заглушая городской шум. Петр раскраснелся и непрестанно улыбался.
Катя повернулась к нему.
– Пока. Хорошо провели вечер.
– Пока.
Катя взяла его за руку и поцеловала в щеку долгим поцелуем. Потом они расстались.
Впоследствии Катя не знала, что думать по поводу этого поцелуя. Несомненно, он родился из страстного желания. В краткий миг она изливала всю свою нежность к молодому человеку – все это так. Однако в поцелуе воплотилась еще одна сторона жизни, не такая явная, и для неё поцелуй был важен не как выражение любви, а как инструмент для изучения, нечто вроде стетоскопа, столь необходимого врачу.
Она целовала Петра не ради самого поцелуя,
Девушка точно не знала, стоит ли пользоваться знаниями, приобретенными таким образом. Катя чувствовала себя неуверенно и зябко в новом мире, куда её влекла страсть. Она могла описать его лишь одним словом, произнесенным вслух, – ЛЮБОВЬ. Но почему, спрашивается, ей нельзя полностью отдаться этому великому чувству?
Вскоре Катя соблазнила милого, но безвольного Петра, и они стали любовниками. Все шло очень хорошо, и молодые люди стали жить вместе. Им нравилось рассказывать друг другу о том, как они жил и до той знаменательной встречи. Смотрели французские фильмы, гуляли по старому городу до самого утра, читали книги по истории и современному искусству, ели суши – им понравилось, и пробовали пить американский холодный чай, но сразу от него отказались. Оставаясь наедине с собой, Катя часто ловила себя на том, что улыбается широкой счастливой улыбкой. Теперь она была полностью довольна жизнью.
Шло время, и вот однажды к Кате пришла незнакомая женщина.
Совсем не старая, ей, по-видимому, не было еще и пятидесяти, а выглядела она еще моложе. Только волосы на голове поседели. Она носила очки с большими стеклами и держала при себе связку ключей, которую во время разговора положила на стол между собой и Катей. Брелок сделан в виде глаза, который вращался внутри маленького стеклянного глобуса.
– Меня зовут Магда. С некоторых пор меня очень интересует ваша работа. Я вижу, какое влияние вы оказываете на варшавян. Мало кому удается так глубоко проникнуть в сознание людей. А вы ведь так молоды… У вас редкий талант. Я просто восхищаюсь вами.
– Благодарю.
– Тем не менее молодость является также серьезным недостатком. Вы не понимаете, насколько велик ваш дар, и не знаете, как правильно им пользоваться. Сейчас вы достигли неопределенного инфантильного равновесия: доставляете людям радость, а взамен получаете вознаграждение и пользуетесь признанием. До настоящего момента все шло вам на пользу: вы отточили мастерство и нашли свое место в столице. Но пора взрослеть, Катя! Неужели вы хотите навеки остаться в памяти поставщицей красивого убранства? Так можно растратить свое дарование. Пора оставить шитье покрывал и окунуться в исследование человеческой души.
Нет никаких сомнений, Катя, в ваших необыкновенных способностях. Вопрос в том, как вы воспользуетесь ими? Вы обладаете редким даром понимания сущности нашего мира, но известно ли вам, какую часть себя должны вы высвободить в обмен на это? Доколе вы будете продолжать заниматься терапией, излечивая людей от болезней и фобий удобными покрывалами? Разве вы получили чудодейственное знание, чтобы навевать человечеству золотой сон? Этого недостаточно, Катя.
Женщина испытующе смотрела на девушку. Потом протянула руку, дотронулась до её родимого пятна и погрузилась в раздумья.
– Счастье не заключается в отсутствии страданий. Скорее поиск жизни без страданий лишает человека счастья. Ничто не рождается из забвения, ибо оно находится рядом со смертью. Вы, так глубоко понимающая сложные скрижали жизни, не должны обманывать людей, обещая им забвение! Вам надо обратить свое знание на службу людям и, как тараном, пробить стену человеческого невежества. Вы должны разбудить людей, доставляя боль и истинное наслаждение, показывая неведомый доселе мир, существующий рядом с ними.
