Карла стонет и с гримасой боли на лице трогает свой живот. Ощущает бинты и ничего не может понять. Постепенно до нее доходит суть происходящего. Доктор Фернандес похож на отца, который следит за первыми шагами маленького сына. Вдруг Карла испытывает спазм в животе: она приходит в себя, освобождаясь от последствий анестезии, и бежит и ванную, где её тут же начинает тошнить. Доктор не перестает ухмыляться, хотя Густаво замечает, что улыбка уже не такая широкая.
Спустя некоторое время появляется побледневшая и вспотевшая Карла.
– Как вы чувствуете себя, дорогая? – спрашивает доктор Фернандес.
– Немного лучше, – отвечает женщина.
Хирург с триумфом поворачивается к Густаво.
– Вот видите! А что я вам говорил?
Густаво все еще не верит в успех операции. Врач выписывает рецепт на нейтрализующее средство.
– Пусть она принимает таблетки. Там у нее быстро все расчистится. Удивительный случай. И вот возьмите, – он протягивает Густаво еще одну бумажку, – это мой счет.
Густаво потрясен огромностью денежной суммы, которая равна почти всем его сбережениям. Почему её не назвали до начала лечения? Тем не менее он выписывает чек, и врач уходит.
Карла переехала в квартиру Густаво. При других обстоятельствах такой расклад принес бы ему только радость, но теперь с ними творится что-то неладное, и они не могут жить нормальной жизнью. Проблема в том, что ни один из них не способен переваривать пищу. Перепробовали все на свете, однако еда никак не хочет задерживаться в организме. Сначала происходили временные тревожные кризисы, но постепенно ситуация приняла хронический характер, крайне угнетая и ослабляя Карлу и Густаво. Никто во внешнем мире, казалось, не понимает суть происходящего, и только они являются живым доказательством друг другу, что пока еще не сошли с ума и не перестали быть людьми. Странно, что, хотя не существует ни малейшей надежды на улучшение пищеварения, их состояние при постоянном голоде и истощении организма остается неизменно стабильным, и смерть пока не грозит им. Они лежат рядом и копят энергию, необходимую для осуществления жизненно важных функций организма. Они не занимаются любовью, ибо половой акт потребует слишком большого напряжения, однако порой трутся телами, что приносит какое-то удовольствие. Они то бодрствуют, то забываются сном.
Густаво и Карла очень больны и превратились в отшельников. Густаво обеспокоен тем, что они могут сойти с ума, если порвут все связи с внешним миром. Он предлагает совершить прогулку в парк. Однажды утром они надевают приличную одежду, садятся на автобус и отправляются к месту назначения. День стоит прекрасный, и в парке гуляет много народу. Густаво и Карла понимают, какими странными они кажутся загорелым здоровым людям. Бледные, худые, со слезящимися глазами, едва передвигающиеся при поддержке друг друга. Никто не хочет приближаться к ним.
И вот в тот момент, когда Густаво и Карла с трудом поднимаются по склону невысокого холма, звучит голос:
– Густаво!
Он оборачивается и видит сеньора Руиса. Психоаналитик весело машет им рукой, стоя возле большой бронзовой статуи, которую пытаются свалить муниципальные рабочие на тракторе. Молодые люди, превозмогая себя, направляются к нему, стараясь изо всех сил выглядеть здоровыми.
– Что случилось, Густаво? Ты выглядишь ужасно. А твоя подруга еще хуже… Вам явно нужна медицинская помощь!
– Да ничего страшного, сеньор Руис. Мы заботимся друг о друге. – Густаво заставил себя улыбнуться. – А вы-то сами как поживаете?
– Наступили чертовски трудные дни. Смотрите: валят мою статую.
Внезапно они понимают, что статуя очень похожа на сеньора Руиса, сидящего задумчиво с блокнотом рядом с кушеткой, на которой лежит неизвестный пациент с закрытыми глазами. Надпись на постаменте гласит:
– Почему её убирают? – спрашивает Густаво.
– Я больше не в почете. Персона нон грата, черт побери. Да половина этих парней буквально выросла в моем кабинете! А теперь они повернулись ко мне спиной… Такова жизнь, Густаво. Ты полагаешь, что будущее похоже на настоящее, но это не так. Я психоаналитик и обычно мало думаю о будущем. Больше обращаюсь к прошлому. Легко заметить, как настоящее живет прошлым. Однако ошибочно на таком основании считать, что будущее не преподнесет нам никаких сюрпризов и неприятностей. Боже! Если бы я мог все начать сначала, я стал бы с большим вниманием относиться ко всему, я не был бы столь самодовольным. Но жизнь так чертовски хороша! Кругом столько людей, которые хотят о многом забыть. У меня не было времени думать о возможных переменах.
Он говорит, а тем временем тросы грузовика напрягаются и стонут, статуя начинает качаться, наконец поддастся и с грохотом падает на землю.
– Сеньор Руис, я хочу задать вам вопрос.
– Да?
– Видите ли, с моей подругой Карлой и со мной происходит нечто странное. Мы не можем найти этому объяснения. Я начинаю думать, что мы страдаем от какого-то невроза. Иначе трудно понять, почему у нас появились одинаковые симптомы, тогда как никто из окружающих нас людей не подвергся подобному заболеванию. Не могли бы вы обследовать нас? Возможно, дело пустячное.
– Очень сожалею, Густаво. Я бы хотел помочь тебе, так как твои отец был моим лучшим другом, только я вышел из игры. Бросил все дела. Однако мой новый бизнес, возможно, окажется для вас полезнее, чем мое старое занятие.
