Да, нелегко отремонтировать даже приемник. Какая же сложность возникла перед Щегловым, когда он столкнулся с агрегатом, имеющим тысячу электронных рядиолампочек?!
…Свыше недели, не разгибая спины, ковыряются двое инженеров в паутине проводов, а успеха нет и нет.
Они не разговаривают между собой и лишь изредка бросают друг на друга недоброжелательные взгляды. Каждый считает другого шпионом, надзирателем. И это невыносимо. Это невозможно: вместо того, чтобы объединить свои усилия, они толкутся на месте.
– Послушайте, любезный! – наконец, не выдержал Щеглов. – Вы в самом деле инженер или только надзиратель?
Петерсон вскипел:
– Именно такой вопрос я хотел задать вам! Зачем вы проверяете десятый каскад? Я его уже проверил.
– А зачем вы взялись за двенадцатый? Я его на строил еще вчера.
Это и впрямь было трагикомично: затратить целый день на бессмысленную повторную работу.
– Так вот, мистер Петерсон, предлагаю работать по очередно. Двенадцать часов я, двенадцать вы.
– Согласен, – проворчал Джек. – Начинайте вы. Терпеть не могу работать ночью.
Он тотчас ушел. А Щеглов вздохнул с облегчением: наконец, удалось избавиться от чужих глаз.
Свисток, нож, пистолет… Необъяснимое продолжалось. Неизвестный друг молчит.
Проверив закоулки и заперев дверь лаборатории, инженер вошел в небольшую, обшитую листовым свинцом камеру для исследований, поставил вместо мишени один из испорченных конденсаторов, прицелился из крошечного пистолета и нажал на гашетку.
Раздался негромкий выстрел. Пуля пробила конденсатор и глубоко врезалась в свинец.
«Неплохо! – подумал инженер. – Все-таки это настоящее оружие!»
Он проверил и сосчитал патроны, спрятал в карман пистолет и вернулся в лабораторию. Теперь осталось решить вопрос об «адской машине» под интегратором. Если Харвуд заговорил о ней наугад – надо быть начеку проверяя монтаж, можно случайно замкнуть провода управления мины и взлететь на воздух вместе со всей лабораторией.
«Один из необозначенных на схеме узлов… – припоминал Щеглов строку из записки Вагнера. – Где же его искать?»
Было ясно, что это приспособление находится где-то в глубине агрегата, к тому же невысоко над фундаментом, чтобы не выглядывали провода, идущие к «адской машине».
Для защиты от вибраций главный интегратор был смонтирован на громадной бетонной тумбе, возвышавшейся над полом не менее чем на метр. Беглый осмотр этой тумбы не дал ничего. Тогда Щеглов пополз под агрегат, тщательно изучая каждый квадратный сантиметр фундамента.
Откровенно говоря, это была работа не из приятных: неосторожное движение могло стоить жизни.
Инженер не торопился. Он часто переворачивался на спину и внимательно сверял монтаж со схемой. Ему, специалисту по ультразвуковой технике, должны были броситься в глаза знакомые приспособления автоматики, – нужно быть лишь внимательным.
И он все же нашел то, что нужно.
В самом неудобном месте, куда нелегко даже руку просунуть, виднелись крошечные микрофоны – веночком, а рядом с ними – усилитель и переключатель-реле. От переключателя отходили два коротко обрезанных и скрученных между собой проводничка.
– Минутку, минутку, – соображал инженер. – Не западня ли?
В охранительных приспособлениях частенько устраиваются подобные фальшивые повреждения. Прибор якобы испорчен, не включен. Но это для неосведомленных. Механизм – в напряженном ожидании, и горе тому, кто к нему прикоснется!.. А рядом с этим приспособлением для надежности запрятано еще одно, резервное.
Профессор Вагнер оказался предусмотрительным – он устроил целых четыре приспособления, которые на неслышимый призыв крошечного свистка должны были ответить мощным грохотом разрушительного взрыва. Четыре устройства разных видов, – по одному возле каждой опоры интегратора, – в таких местах, куда и не доберешься.
И все равно там уже побывала чья-то рука. Все провода у переключателей были обрезаны. Но где же концы, ведущие к «адской машине»?
Уже с меньшей осторожностью Щеглов вылез из-под интегратора и, включив мощный прожектор, направил его на фундамент агрегата. Лишь теперь, когда косые лучи обрисовали шероховатость бетона, а от выступов легла длинная тень, удалось заметить: от каждой из опор к внешней стенке бетонной глыбы протянулись неглубокие впадины. Они соединялись в одной точке и шли дальше вниз, под стальные плиты пола.
Значит, Харвуд не солгал. Он действительно обнаружил ультразвуковые приспособления и обезвредил «адскую машину». Эти углубления не что иное, как вновь забетонированные канавки, в которых когда-то проходили провода к мине.
Щеглов извлек медальон профессора Вагнера, раскрыл, внимательно посмотрел на свисток.
«Адская машина», безусловно, осталась замурованной в фундаменте. Извлечь ее оттуда не просто, да вряд ли и нужно: если отсечь провода, по которым мог бы пройти ток, она станет совершенно безвредной.
А если Вагнер хорошо замаскировал где-нибудь хотя бы еще одно приспособление?
«Тогда – конец!» – у Щеглова по спине пробежал неприятный холодок.
Инженер давно вышел из того возраста, когда жизнью рискуют отчаянно, без нужды. Хлебнув горя, познав счастье, он вовсе не собирался отправляться в иной мир и хорошо усвоил, что против хитрого и лукавого врага нужно действовать также осторожно и хитро. Но сейчас медлить было нельзя.
В конечном счете, он согласился на предложение Харвуда с тем, чтобы бороться и победить, – пусть даже ценой собственной жизни. Если мина не обезврежена – прежде всего будет разрушен этот интегратор, который в руках Харвуда может принести людям очень много бедствий…
Резким движением Щеглов поднес к губам свисток, дунул в него изо всех сил… и, выждав несколько секунд, вздохнул с облегчением.
Теперь инженер почувствовал даже раздражение: проклятый Харвуд! Все же он сильный враг и сломить его будет нелегко!
Петерсон вошел в лабораторию ровно в девять, нечленораздельно пробормотал приветствие, ткнул в руки Щеглова бутерброд:
– Ешьте.
– Тсенкью, благодарю! – инженер сел на стол и начал есть, поглядывая на Джека своими холодными серыми глазами.
Невзирая на усталость, у Щеглова было чудесное настроение: кажется, удалось найти одно из повреждений. Интересно, заметит ли это Петерсон?
– Нет, там я уже проверил. Следующий каскад.
Так и есть, пропустил!
– Послушайте, дорогой, я отсюда вижу, что индикатор пляшет как бешеный Неужели вы не догадываетесь, что этот контур расстроен?
Петерсон дернулся, еще раз проверил показания приборов, и его одутловатое лицо мгновенно стало багровым:
– Благодарю. Но не хотите ли вы пойти отсюда ко всем чертям?
– Нет, – Щеглов поспешно проглотил последний кусок бутерброда и подошел к интегратору. – Вы ведь знаете, что одному здесь не справиться. Я вам помогу.
Когда расстраивается колебательный контур сложной радиоаппаратуры, настроить его не так-то просто. Над этим узлом Щеглов и Петерсон возились часов пять. Наконец, уже около трех часов дня включили главный интегратор.
Лишь на мгновение вспыхнула и тотчас же потускнела зеленая линия на экране. Но и это был немалый успех.
– Пойдемте обедать, мистер Чеклофф… – сказал Петерсон более дружественным тоном, чем
