силуэта подводной лодки виднелось тусклое большое пятно. Видимо, неизвестная субмарина, обнаружив работу локаторов «Игарки», начала излучать ультразвуковые колебания, чтобы замаскировать себя.
Несколько раз Щеглов менял частоту волны локатора. Удалось сфотографировать силуэт подводной лодки и установить, что она идет в боевом положении, под перископом. Но затем звукометристы субмарины вновь парализовали работу локаторов «Игарки».
Обо всем этом Щеглов доложил капитану теплохода. Были приняты дополнительные меры: включен магнитный локатор и стопсигнальный прибор. Однако подводная лодка к «Игарке» больше не приближалась и вскоре исчезла.
«Черт возьми! – думал Щеглов, раздраженно посасывая папиросу. – Если американским звукометристам так легко удается перехватывать частоты ультралокатора, – такой прибор не стоит ломаного гроша!»
Инженеру неприятно было признаться самому себе, что его друзья оказались правы: простота конструкции локатора, которой он так гордился, имела значение лишь при плавании во внутренних морях, но не тут, где каждую минуту можно ждать какой-либо провокации.
Как же усовершенствовать прибор?
Размышления инженера прервал пронзительный звонок в капитанской рубке, за которым последовал толчок. Громадные винты теплохода остановились на мгновение, начали вращаться в обратную сторону, затем затормозились вновь, и корабль пошел вперед как ни в чем не бывало.
Щеглов бросился к борту: подобная кратковременная остановка свидетельствовала о том, что совсем близко перед судном на большой скорости промчался какой-то металлический предмет, и локатор включил автоматические приборы управления.
Перегнувшись через поручни, инженер обвел взглядом пространство перед «Игаркой» и вдруг вскрикнул в ужасе:
– Торпеда!
По поверхности все еще чуть-чуть мерцающего моря, круто загибаясь к корме теплохода, бежала светящаяся дорожка. Всего лишь несколько сот метров отделяли корабль от торпеды, и гибель его была неизбежной. Магнитная торпеда не может не попасть в цель. Проскочив перед носом теплохода, она притягивалась к железному корпусу со все возрастающей силой, двигаясь по спирали.
В подобных случаях полагается расстрелять торпеду из пушек. Но «Игарка» была мирным торговым судном и, конечно, вооружения не имела.
Через несколько секунд по авральному сигналу вся команда выбежала на палубу, а в эфир полетели тревожные сигналы:
– SOS! SOS! SOS!.. Советский теплоход «Игарка» торпедирован неизвестной подводной лодкой. Наши координаты…
А вслед за этим раздался глухой, очень сильный взрыв, и корма теплохода начала медленно погружаться в воду.
Тотчас же были спущены большой моторный бот и шлюпки. Быстро, без суеты, началась погрузка пассажиров. Спасательная команда в последний раз проверяла опустевшие каюты, забирая все, что можно было унести.
Наконец, от «Игарки» отошла последняя шлюпка.
С грустью, с гневом смотрели люди на гибнущий корабль.
Высоко подняв нос, он медленно исчезал в пучине моря.
И когда над ним сомкнулись грязно-желтые неторопливые волны, люди в шлюпках поднялись и склонили головы.
Была произведена перекличка. Спаслись все пассажиры. Из членов команды не оказалось звукометриста «Игарки» инженера Щеглова и младшего радиста Лымаря.
Несколько часов кружились шлюпки у места гибели «Игарки». Еще теплилась надежда, что Лымарь и Щеглов не погибли, а просто затерялись в море. Кому-то даже послышались далекие выкрики; кто-то уверял, что заметил на севере тусклые вспышки света; один из пассажиров утверждал, что в последнюю минуту от гибнущего корабля отошла надувная резиновая лодка… Но все это были только домыслы людей, страстно желавших увидеть своих друзей живыми и невредимыми.
…Рано утром советские многомоторные гидропланы подобрали потерпевших. Вертолеты обследовали весь этот район, но не заметили ни лодок, ни отдельных пловцов. Приходилось признать, что Лымарь и Щеглов погибли.
„Колдун двадцатого столетия“
На следующий день Гарри работать не мог. Он жаловался на сильную головную боль, то и дело прикладывал примочки к воспаленным глазам. Джек также чувствовал себя неважно: волдыри на руке лопнули и на их месте образовались язвы. Но физические недуги обоих друзей отступали перед чувством подавленности, тревоги, даже страха.
Джек Петерсон и Гарри Блеквелл, опытные инженеры, были весьма далеки от веры в сверхъестественность событий и прекрасно понимали, что странные заболевания и нарушения психики вызваны какими-то вполне определенными причинами.
– Гарри, а не влияют ли на организм микроволны? – спросил Джек, задумчиво поглаживая лысину.
Гарри медленно покачал головой:
– Не знаю, Джек. Я заметил лишь одно: болезненные симптомы и галлюцинации начинаются у меня при очень точной настройке прибора и вблизи от него. У окна, например, стоны слышатся очень тихо, а боли я не чувствую совершенно…
– М-да… А не доложить ли нам профессору Харвуду обо всем этом?
– Что ты, что ты, Джек?! Помнишь условие: «Никаких вопросов, никаких экспериментов»? Неужели ты хочешь, чтобы нас вышвырнули отсюда без гроша?.. Нет, я предпочитаю сойти с ума здесь, чем подыхать с голоду на родине. Единственное, что можно сделать, – попробовать защищаться своими средствами. Давай подумаем: что если заэкранировать интегратор листом свинца, например? А затем…
– Тс-с-с, Гарри! Десять!
Профессор Харвуд, как всегда, вошел в лабораторию точно в десять. Он сразу же заметил воспаленные глаза Гарри Блеквелла и забинтованную руку Джека Петерсона, однако не сказал ничего и склонился над интегратором.
– Мистер Харвуд… – Джек переминался с ноги на ногу. – Гарри заболел. Денька два мне придется работать одному…
Харвуд холодно кивнул головой:
– Хорошо. Блеквелл, идите к врачу. Петерсон, продолжайте работу. Экспериментальное время будет сокращено на два часа. Вас это устраивает?
– Да, мистер Харвуд. Но я хотел бы получить инструктаж, – ведь я не работал с интегратором. Кроме того, меня интересует…
– Мне совершенно безразлично, что вас интересует, мистер Петерсон! – профессор Харвуд поджал тонкие белые губы и пригладил рукой и без того прилизанные редкие волосы. – Все, что вам следует знать, я объясню.
Он вышел из лаборатории и возвратился через несколько секунд со странным, похожим на большую автомобильную фару шлемом в руках. От шлема тянулся гибкий чешуйчатый провод. Харвуд присоединил его к интегратору и повернулся к Петерсону:
– Включите первый период. Волна семьдесят пять….
– Нет, не так. Замените кварцевый стабилизатор.
Джек засуетился над приборами. Его страшно возмущал презрительный и наглый тон Харвуда, но он боялся возразить не только словом, но и взглядом.
– Взгляните-ка сюда!.. Видите: эти две линии на экране должны совпадать. Ясно?
– Да. Но…
– Вам ясно, мистер Петерсон? В этом и состоит ваша задача. С ней справился бы любой воспитанник колледжа. Но… – Харвуд повел бровью. – Я решил нанять опытного инженера. Просто на всякий случай.
