– Продолжай!
– Старый Люциус дышит на ладан. Не сегодня-завтра Гальварус станет королем. После свадьбы с ним может произойти какая-нибудь неприятность. Скажем, гангрена. Или злокачественная опухоль. Одним словом, он умрет. После этого Булхар станет Вашей провинцией.
– Допустим. Надеюсь, ты небескорыстен?
– Конечно, нет, Ваше Императорское Величество. В случае успеха я попрошу у Вас часть Казского хребта, которую укажу сам. В вечное и необлагаемое налогом владение.
Император улыбнулся своим мыслям. Гнездо некромантов находилось слишком далеко от столицы, чтобы он мог контролировать их. Зато мастер всегда будет под рукой... Но было еще кое-что, о чем Грегор не упомянул – с востока накатывались племена желтолицых варваров, и Император знал, что не сможет защитить свои земли, сражаясь против двух сильных врагов. Ему нужна была быстрая победа над рейхом, и тогда можно будет сколь угодно долго сдерживать нашествие варваров в узком горлышке континента. Поборов отвращение, он выдавил:
– Излишне говорить, что настоящая принцесса не должна пострадать. Я имею в виду...
Теперь Император увидел улыбающуюся жабу.
– Поцелуй смерти, – быстро подсказал Грегор.
– Да, ЭТО можно назвать и так. В противном случае...
– Я понял. Если бы я хотел совершить ритуальное самоубийство, то выбрал бы более простой способ. Но Ее Высочество должна исчезнуть примерно на год. Ее никто не должен видеть. Иначе игра окажется бессмысленной.
Грегор следил за ложью, стекавшей с губ, и ложь становилась правдой. Все зависело от точки зрения. Он умел менять точку зрения так, что этого не замечал никто.
– Год... Что ж, я дам тебе год...
Император отвернулся в знак того, что аудиенция закончена. Сектант поклонился и заторопился по своим темным делам. Полы его плаща шелестели, словно крылья летучей мыши.
– Лазарь, говоришь? – вдруг произнес Император вслед уходящему человеку. Очень тихий голос догнал Грегора и пригвоздил к месту. Мастер спиной ощутил чье-то дыхание, хотя охранник находился в нескольких шагах от него.
– Ты богохульник, Грегор, – прошептал тот же голос в самое ухо.
Несмотря на панцирь, сковавший тело, Грегор медленно повернулся и склонил голову в знак уважения.
– Кажется, мы прочли одну и ту же древнюю книгу, – предположил сектант, на минуту позабыв об этикете. Все повисло на очень тонкой ниточке.
– У меня широкие взгляды, – с иронией бросил Император. – Та книга мертва и забыта, хотя некоторые строчки доставили мне удовольствие.
Он погрузился в себя, забыв о существовании лунита...
Он долго сидел в одиночестве, размышляя о незначительной мелочи, которая не давала ему покоя. Существовал единственный способ вернуться в состояние равновесия. Император снова вызвал Гемиза и отдал тому короткий приказ. Он подождал еще минут десять, а потом пошел взглянуть на то, что сделали чужие покорные руки.
В одном из темных закоулков дворца ему показали тело охранника, который был единственным свидетелем его разговора с Грегором. Вокруг шеи мертвеца пролегла тонкая багровая полоса. Император коснулся еще теплой кожи трупа и закрыл его выпученные глаза.
Он с облегчением почувствовал, как улетучивается тревога. К нему опять возвращалось то, что не купишь ни за какие сокровища мира, – безупречный и безмятежный покой.
То, что пытался разрушить Грегор.
Покой.
3
Принцесса Тайла была юной, хрупкой, неискушенной в дворцовых интригах и не понимала, чего от нее хотят. Вначале отец объявил о своем решении отправить ее в женский монастырь, и одно это расстроило девушку до слез. Она знала, что такое жизнь среди монахинь. Ее ожидали скучные уроки по богословию и демонологии, еще более скучные молитвы, однообразные дни, похожие на годы, и спертый воздух келий, в которых можно считать себя похороненной заживо...
А чуть позже появился страшный низенький человек. От его рук пахло сырой землей и мертвыми насекомыми. Он принялся раскладывать перед нею какие-то инструменты, не менее отвратительные, чем он сам. Ей сказали, что это врач, но гораздо больше неизвестный был похож на могильщика. Тайла увидела край бумажного листа, торчавшего из его потертого черного саквояжа. Лист был исписан рваными лесенками гексаграмм. Принцесса изумилась; потом оказалось, что и это одобрено Императором. Человек в зеленом плаще взял своими влажными пальцами ее бледную анемичную руку и долго прощупывал, всматриваясь в сложный и едва заметный рисунок вен...
Тайла не успела испугаться. Она слишком привыкла к безопасности, к тому, что во дворце ей ничего не угрожает. Она испытывала только брезгливость, пока ее не схватили цепкие руки служанок. Эти женщины, которые всегда были вкрадчиво-угодливы и ласковы с нею, вдруг оказались сильными и жестокими.
Тайла пыталась вырваться, но тщетно билась в удерживавших ее тисках. Одноглазый мужчина прятал за спиной какой-то предмет с пожелтевшей костяной рукояткой. Ее последней мыслью было, что она видит дурной сон, а потом перед нею заблестела кривая игла. Игла приближалась к белой подрагивающей руке...
Боль была ничто по сравнению с пронзившим ее сердце страхом. Она увидела темную вязкую жидкость, ползущую внутри прозрачной трубки, и обморок наконец позволил Тайле исчезнуть.
