бледное личико выглядело скорее растерянным, чем испуганным. До тех пор, пока она не увидела дыру, зиявшую в груди Гуго в обрамлении дымящихся клочьев рубашки.
Зомби приближался к ней, и это медленное движение будто загипнотизировало ее. Когда она решилась позвать на помощь, Гуго был уже рядом. Она закричала, но не слишком громко и уверенно, опасаясь того, что станет причиной скандала. Ее крик заглушала музыка. Ее ничего не могло спасти.
– Молчи!.. – глухо просипел зомби. Его рука легко пробила плоский женский живот и встретила непреодолимое препятствие в виде стены.
Служанка представлялась ему чем-то вроде заколдованной статуи, глупым существом, заточенным внутри куска застывшей эпоксидной смолы. Он пытался разрушить статую и освободить трепещущее существо...
– Молчи!.. – просил он, с мучительным усилием прокачивая воздух через свою глотку, пока ее крик, превратившийся в зловещее шипение, не стих. Женщина повисла на его предплечье, из ее рта толчками извергалась кровь. Вскоре Гуго был испачкан так, словно только что разделал коровью тушу.
Он отпустил освобожденное существо. У него не было времени спасать еще кого-либо. Программа, закодированная в сложных барабанных ритмах, заставила его двигаться вперед и ускорить действие.
Тяжело ступая, зомби добрел до лестницы. От него все еще отваливались кусочки мяса и кожи. Кровь служанки застывала на нем очень быстро. Его собственная кровь давно свернулась и теперь осыпалась коричневой пылью. Он был вроде Песочного Человека из старой сказки. Он пришел, чтобы нарушить заведенный порядок. Такова была его миссия.
Гуго Хаммерштайн начал спускаться по ступеням навстречу музыке и свету. Он делал это осторожно, чтобы не упасть.
5
Рудольф начал подумывать о том, чтобы завести себе подружку. Это было несложно – принадлежность к династии давала ему повод рассчитывать на легкие победы. Он исходил из того, что подавляющее большинство женщин продажны, и не ошибся в этом. Свободные и несвободные дамы подходящего возраста посматривали в его сторону весьма благосклонно.
Отделавшись от Каплина, не проявлявшего никаких признаков дружелюбия, Руди закадрил какую-то блондинку с пышным бюстом, приоткрытым до линии сосков, и теперь развлекал ее лекцией о сравнительных достоинствах псилоцибина и ЛСД. Блондинку звали Лина. По случаю знакомства они курили одну толстую папиросу с травкой на двоих. Руди делал это чисто механически. Присутствие посторонних веществ в организме никак не влияло на его функционирование.
Зато влияло кое-что другое. Лина вдруг перестала его интересовать. На несколько секунд он отключился и даже забыл о том, что надо улыбаться. Он ощутил ТУ САМУЮ вибрацию...
Война и смерть.
То, что должно было предшествовать ритуалу. Все началось без его участия, и это казалось самым неприятным. От резких телодвижений Рудольфа удерживало только одно: он все еще слепо верил в неисповедимость намерений настоятеля.
Появление в зале Гуго Хаммерштайна вызвало шок среди тех, кто увидел его в первые мгновения. Психоты начали забывать слово «неожиданно», однако зомби появился именно так.
...Берег свинцового океана вдруг оказался усеян демонами и слугами демонов. Каждый из них искажал вокруг себя пространство, и воевать против всех было абсолютно безнадежным делом. Однако муляж с пистолетом не выбирал; выбор был сделан давно и не в этом месте. Он шел через толпу танцующих, и парочки отпадали в стороны. Вначале от запаха, затем – при виде залитого кровью человека с простреленной насквозь грудной клеткой.
– Что за черт? – сказал Рудольф, чуть было не уронив окурок за глубокий вырез платья своей новой знакомой.
Гуго шел прямо на графа, любезно беседовавшего с Каплиным в присутствии графини. Их разделяло около сорока метров. Зомби опустил руку в карман пиджака. Его кисть была испачкана в крови и содержимом кишечника служанки. По этой причине рукоятка пистолета была скользкой, и Гуго сильно сжимал ее, пока она не стала единым целым с ладонью.
Волна тревоги, распространившаяся почти мгновенно, достигла губернатора, Габера и его «мальчиков». Но непроизвольная хитрость зомби помешала им стрелять сразу же. Тот прикрыл себя со всех сторон десятками высокопоставленых особ, которыми было трудно пожертвовать без колебаний. Вдобавок, музыка продолжала звучать, и это дезориентировало значительную часть публики.
Каплин увидел Гуго и раздвинул губы в улыбке, показав графу желтые зубы. Он не ошибся. Теперь у него был козырь, который можно будет пустить в ход, когда настанет время торговаться насчет жены. Но Хаммерштайну было уже не до мелочных интересов. Ситуация вышла из-под контроля. Через плечо графини он увидел, что Гуго поднимает руку, державшую серый, грязный пистолет. Расстояние между ними сократилось до тридцати метров.
И все же Габер знал свое дело. Один из его людей находился на балконе рядом с оркестром и теперь выстрелил первым. Пуля попала зомби в затылок, но это лишь ненадолго вывело его из равновесия. Сделав три шага, он выпрямился, и стал виден кратер на месте выбитого левого глаза. На паркете появились сухие комки вещества мозга...
Никто из присутствующих не успел ничего понять. Только для одного человека все происходило в замедленном времени, а преобразование материи потребовало от графа таких затрат энергии, что он стремительно терял массу...
Графиня повернулась к сыну с искаженным от ужаса лицом. Она знала, что это мертвец, тем не менее рудиментарное чувство лишило ее рассудка. Она бросилась навстречу Гуго, не в силах оторвать взгляд от внутренностей, подрагивавших в дыре под его рубашкой. На уцелевший глаз зомби она уже не могла смотреть... Графиня находилась на линии, соединявшей Гуго и губернатора, поэтому первая пуля попала в нее.
Она ощутила удар в плечо маленького обжигающего кулачка. Этот удар развернул ее и бросил на людей, стоявших поблизости. Оторванный рукав вечернего платья сполз вниз, пропитываясь густой пурпурной смазкой... Не каждый день получаешь пулю от сына. Кажется, Эльза Хаммерштайн успела выкрикнуть что-то, прежде чем позволила себе провалиться в беспамятство.
