Золотой диск вернулся в карман на груди, и на этот раз Хаммерштайн почувствовал какое-то незначительное сопротивление – вероятно, полость начала зарастать.
– Иди за мной! – прошептал он так тихо, что сам едва себя услышал. Но ОНО услышало. Тина послушно поднялась на ноги и направилась к выходу. Он не стал тратить время на то, чтобы одеть ее... Странная парочка снова оказалась на улице – мужчина без малейших признаков опьянения и голая девушка, не испытывавшая по этому поводу никаких неудобств.
Первый же таксист уставился на нее и пялился до тех пор, пока Рудольф не отключил его ударом в височную область. Потом он оттащил беднягу в ближайший садик и оставил отдыхать среди голых фруктовых деревьев и нарисованных прямо на сером фундаменте дома цветов. И вдруг он почуял их запах...
2
Наваждение оказалось недолгим. Нарисованные цветы ожили. Зашевелились. Начали превращаться в зыбких многоруких тварей. Они были странными – молочно-белыми, как луна, и загадочными, словно существа из туманных сновидений... Руди постоял среди них, не понимая, откуда исходит неопределенная угроза. Тревога сама по себе была дурным признаком – она означала, что он теряет неуязвимость.
...Цветы образовывали завораживающий текучий узор, постепенно приобретавший еще одно измерение, в котором проступили части человеческих тел, как на «трехмерных» картинках со скрытыми образами. В раскрывающейся чашечке одного из цветов Руди увидел рельефное лицо Илии Каплина. Оно было изъедено круглыми порами, а из пор, словно из мясорубки, просачивался окровавленный фарш...
Зомби смотрел на магическую стену, пытаясь разделить иллюзию и реальность. На его счастье, психотические игры были ему абсолютно чужды, поэтому он довольно быстро освободился от влияния наведенных образов. Сложная топография стены использовалась в качестве прикрытия – это был старый фокус с невидимостью, изобретенный первыми психотами еще на заре новой эры.
Прежде чем человеческие фигуры окончательно сформировались из фрагментов, «потерянных» его восприятием, Рудольф уже определил положение источников настоящей угрозы. Охотники оказались вполне реальными, а место покушения было выбрано правильно и со вкусом.
Вначале он плашмя рухнул на землю, не обращая внимания на сохранность шкатулки и собственных зубов. Очередь, выпущенная из пистолета-пулемета, снабженного глушителем, прошла выше. Пули взвизгнули при рикошете, и все встало на свои места. Двое убийц, сливавшихся со стеной, были совсем близко, поэтому зомби мог стрелять только лежа. Он перекатился на бок и выхватил «питон».
Но у тех двоих было преимущество. Они ждали с пушками наготове. Две пули почти одновременно вошли в его тело: одна – в области живота, другая пробила левое предплечье. Он ощутил только тупые удары, как будто кто-то дважды стукнул его молотком через подушку. С полным спокойствием Руди подумал о том, что надо бы поберечь голову и в особенности глаза...
Его рука направила револьвер на ближайшую цель с точностью баллистического вычислителя. К тому же он стрелял наверняка, не опасаясь промахнуться. «Питон» коротко рявкнул, и один из убийц, еще не успевший даже удивиться странной живучести жертвы, откинулся назад с круглой дырочкой во лбу. Выходное отверстие было менее аккуратным, поэтому на стене остался заметный смазанный след.
Однако у другого охотника все еще оставалось преимущество во времени. На этот раз он тоже стрелял в голову. Руди поздновато убрал ее с линии огня. Его лизнул раскаленный язык. Порыв обжигающего ветра был мгновенным. Пуля содрала изрядный клок волос и кожи с его темени. Голова дернулась, но рука зомби осталась неподвижна. Указательный палец работал, как стальной механизм. Три выстрела, почти слившиеся в один, обезобразили лицо убийцы, сделав его неузнаваемым. Пока он падал, его пушка выплевывала оставшиеся заряды в темное небо.
Руди был уже на ногах и прижался к забрызганной кровью стене. Оставался еще один человек с пистолетом-пулеметом, стрелявший с приличного расстояния и страховавший убийц. Он прятался где-то в саду...
Пользуясь передышкой, Руди запустил свободную руку под рубашку и нащупал рану в животе – сухое отверстие, в которое при желании можно было вставить мизинец. Ни крови, ни боли... Он потрогал спину и убедился в том, что по крайней мере одна пуля осталась в теле. Череп был цел, и значит, ему повезло. Впрочем, Рудольф понимал, что теперь он точно не станет губернатором. Какие еще требовались доказательства провидческого дара Дресслера? Но зомби не мог даже радоваться тому, что уцелел.
...Из сада донесся еле слышный шорох. Охотник уходил, осторожно ступая по гнилым листьям. Руди не стал его преследовать. Он наклонился, чтобы получше рассмотреть убитых. У обоих были настоящие бороды, а у того, который получил пулю в лоб – слегка раскосые глаза. Никаких документов и оружие без номеров. Руди почти не сомневался в том, что покушавшиеся на него принадлежат к сибирскому клану. Впрочем, с таким же успехом они могли оказаться наемниками Марты. Убрать Рудольфа в столице – это был бы хороший ход, достойный дочери Хаммерштайна...
Если семья Каплина начала мстить, то первые трупы наверняка появились и в Клагенфурте. О вероятной гибели Эльзы и Марты Руди думал совершенно безучастно. Без личного транслятора ему приходилось действовать наугад. Времени на то, чтобы провести сеанс с Тиной, уже не оставалось. Он наполнил патронами барабан револьвера. Ему предстояло выполнить последнюю из возложенных на него задач.
Он вернулся к машине и приказал Тине садиться за руль. Старый седан «шевроле» 2002 года медленно покатил по ночной улице. Спустя десять минут машина с выключенными фарами выехала на окраину города и направилась в сторону иллюзорных темных гор по абсолютно голой неосвещенной дороге.
Руди изредка поглядывал назад. Имперский следователь, конечно, давно и мирно спал в семейном гнездышке. Неужели Павлиди был так наивен, что полагался только на Тину? Хаммерштайн не мог поверить в это ни на секунду.
Яркая вспышка на мгновение озарила заднее стекло. Что-то взорвалось на одной из городских улиц, но зомби не придал этому никакого значения.
3
Нападение на Габера произошло практически одновременно с покушением на бастарда Рудольфа. Оставшись в одиночестве, Карл намеревался вернуться в гостиницу, но так и не добрался до своего номера.
Он уверенно вел машину по узким старинным улицам Менгена, руководствуясь исключительно своей тренированной памятью, и ни разу не ошибся. Он следовал кратчайшим путем, хотя почти не знал города. Заблудиться в столице было несложно, а для Габера к тому же и опасно. После прискорбного и до сих пор не
