плакал. И уже не помогали Утешители. Чертополох думала, что Убийца посадит клиента на своего коня. И тогда для нее все пропало – она безнадежно отстанет.
– Боль и жизнь неразделимы, – ответил Убийца. – Что, кроме боли, отличает реальность от иллюзий? Чем была бы жизнь без боли? Только долгим сном.
Чертополох подумала, что он прав. Когда ей снились кошмары, она первым делом пыталась укусить себя. Сильно. До крови.
– …Но я вылечу тебя здесь, – закончил Убийца боли.
Он велел старику стать на колени лицом к восходящему солнцу и молиться.
Тот с радостью подчинился.
– Смотри на солнце сквозь ресницы, – сказал Убийца боли, – пока не увидишь восьмой цвет радуги. А после я отведу тебя в Святую землю.
Старик долго смотрел на солнце.
– Кажется, боль стихает, – прошептал он завороженно.
Чертополох прикусила губу, чтобы не выдать себя ни единым звуком.
Еще никогда она не испытывала ничего подобного. Ей казалось, что она свободна как птица, но ее уже опутала невидимая сеть преступного волшебства.
Гиена следила за происходящим, застыв в полной неподвижности.
В ее зрачках стекленела чужая жизнь, стремительно приближаясь к своему концу. Гиена чуяла пищу.
– Боль и жизнь неразделимы, – снова сказал Убийца клиенту.
И выстрелил тому в затылок.
