Чвара не раскрывал рта. Его руки лежали на рукояти меча. Взгляд Морта скользнул по богато украшенным ножнам. «Когда-нибудь ты выберешь этот меч», – пообещал голос.
Принц поморщился. Если барон был колдуном или чревовещателем, то слишком много себе позволял. Но Морт не мог вызвать его на поединок – Гедалл не замедлил бы воспользоваться подобной глупостью.
– Зачем мне видеть твой дом, барон? – спросил он, уставившись в переносицу Чвары с безмятежно- спокойным видом. Те, кто был близок к принцу, знали: когда он так разговаривал, это не сулило собеседнику ничего хорошего. «Тихий» Морт был опасен вдвойне.
– Я появился здесь, чтобы помогать тебе, щенок, – сказал барон Чвара, и принц дернулся, как будто тот отвесил ему пощечину. Расплавленная ярость мгновенно остыла, превратившись в ледяной клинок расчета. Еще никто и никогда не называл Морта щенком.
– За это ты умрешь, – сказал он барону, не угрожая, а просто приговаривая к неизбежному. Но Чвара пропустил его слова мимо ушей, как пустой звук. И продолжал:
– Тебе грозит опасность. Человек, разрушивший Фруат-Гойм, приближается с севера. С ним должно быть покончено. С моей помощью ты сделаешь то, чего не сумел сделать пятнадцать лет назад. И кое-что еще нуждается в исправлении…
Морт тут же вспомнил единственный кошмарный сон своего детства: в нем была комната, залитая лунным светом, и длинноволосый мужчина, лежавший навзничь на кровати. Его сон был не из тех, что приносят покой. Глаза лежащего внезапно открылись и оставались человеческими всего лишь мгновение, но в это мгновение в зрачках отразилось чье-то лицо. Затем промелькнуло серебристое жало стилета. Глаза незнакомца сделались красными, словно свежие раны, и откуда-то дохнуло горячим ветром, будто из раскаленной пустыни…
После этого Морта объяла холодная белизна. Он проснулся возле матери, в Элизенваре. А некоторое время спустя появился Гедалл.
– Откуда тебе известно об этом человеке? – хмуро спросил Морт, впервые в жизни чувствуя себя исполнителем не своих, а чужих желаний.
Барон остановил его жестом, который принц не простил бы никому другому. Чвара попросту приказал ему помолчать. Они уже подъезжали к особняку, расположенному в одном из богатейших кварталов Скел- Моргоса.
Большой белый дом в глубине парка был едва виден с дороги. По обе стороны въездной аллеи поднимались и опадали тугие струи фонтанов. Дорожки парка были посыпаны белым песком и океанской галькой. Возле ворот стояли хорошо вооруженные охранники. Впрочем, по знаку барона они беспрепятственно пропустили телохранителей принца.
Выйдя из кареты, Чвара снова стал подчеркнуто почтителен со своим гостем. Он ввел его в дом и проводил в библиотеку – уютную комнату со шкафами до потолка и мягкими креслами. Здесь было равно удобно размышлять в одиночестве и вести долгую беседу.
Барон не читал книг и не нуждался в них. Он был воином, через кровь и боль постигавшим жизненную мудрость и мистические тайны. Поэтому он лишь пренебрежительно скользнул взглядом по длинным полкам, уставленным многочисленными свидетельствами пустого человеческого тщеславия.
Слуга поставил на столик из орехового дерева поднос с бокалами и кувшином вина, после чего удалился и плотно закрыл за собой дверь библиотеки. За дверью остались и телохранители принца.
Морт внимательно разглядывал чужеземца, успевшего приобрести над ним некоторую власть, чего не удавалось до сих пор никому, за исключением, может быть, матери. «Тем приятнее будет убить его», – решил Морт, не избегавший самых опасных испытаний и закалявший собственную душу наиболее жестоким и действенным образом. Однако прежде он рассчитывал узнать от барона кое-какие подробности, без которых его притязания на власть оставались весьма туманными. А в том, что помощь оборотней можно будет использовать в своих целях, Морт уже не сомневался. И хотя он мог пока только догадываться, чего потребует от него барон взамен, предложенная сделка нравилась ему все больше.
После того как Чвара наполнил бокалы и сделал первый глоток, Морт тоже отхлебнул вина – оно оказалось великолепным. В обществе барона принц даже позабыл на время о своей маниакальной страсти.
Но дипломат не спешил продолжить беседу; похоже, он ждал чего-то.
Долгое молчание нисколько не смущало его.
Наконец Морт услышал, как заработал скрытый в стене механизм. Один из шкафов отъехал в сторону; за ним был выход на лестницу, ведущую куда-то вниз.
– Удобный дом, не правда ли? – сказал Чвара, едва шевеля губами.
Морт молча скривил рот, четкие линии которого унаследовал от матери. Во дворце Атессы было множество гораздо более изощренных устройств.
В темном проеме появились двое: оборотень в форме офицера Стаи привел в библиотеку молодую женщину, которую держал на цепи, как животное. У нее был стеклянный взгляд, а также следы недавних побоев на лице.
Несмотря на обезобразившие пленницу барона кровоподтеки и грязное платье, Морту стало ясно, что при других обстоятельствах она выглядела бы весьма привлекательно. Но если вначале она показалась ему смертельно напуганной, а через минуту – повредившейся в уме от пыток, то вскоре он не знал, что и думать.
В ее глазах не отражался свет и интерьер библиотеки. В них не отразился и сам принц, когда случайно оказался на линии ее взгляда. Это были глаза, в которых тьма запеклась подобно саже на стенках дымохода. Морт так и не понял, была ли женщина слепой или зрячей.
Тем не менее барону, видимо, удалось кое-чего от нее добиться. По его знаку офицер Стаи подвел пленницу к принцу и заставил ее опуститься перед ним на колени. После этого он удалился, и книжный шкаф был задвинут на прежнее место.
Поскольку Чвара молчал, выдерживая паузу, как в дешевом балагане, Морт сказал:
– Ты решил подарить мне эту грязную шлюху?
