хозяйством и детьми. Летчицкой зарплаты Егорова вполне хватало на жизнь. Ничего особенно ценного в доме не было, главная ценность – квартира. Но о квартире, о размене Оксана не заикалась. Егоров на всякий случай сходил в домоуправление, якобы выяснить, нет ли задолженности по квартплате, а на самом деле проверить, всели нормально с документами. Мало ли какую каверзу могли придумать руководители секты?
Но оказалось, все в порядке. Никто на квартиру не посягал.
Егорову снились ночами кошмары, неслись в голове сцены из всяких ужастиков про вампиров, про воровство органов. Он видел, как худеют его мальчики, и всерьез стал думать, что гуру высасывает из них жизненную энергию или выкачивает кровь небольшими порциями.
Однажды он заметил на груди у Феди, под острыми ключицами, черную татуировку, перевернутую пятиконечную звезду, вписанную в круг.
– Что это, сынок?
– Знак посвящения, – ответил ребенок тусклым голосом.
– Но это же больно, и потом, ты понимаешь, это останется на всю жизнь. Татуировку вывести очень сложно. Смотри, у тебя воспалилась кожа, могли инфекцию занести. – Он попытался обнять сына, почувствовал под руками страшную худобу. На секунду Егорову показалось, что сын прижался к нему, и ледяная стена дала тонкую трещину. – Послушай меня, сынок, нам с тобой надо уехать на некоторое время, – жарко зашептал Егоров, – так нельзя жить, ты должен ходить в школу, нормально питаться.
– Папочка, мне страшно, – еле слышно произнес Федя.
– Не бойся, малыш, ты просто больше не будешь туда ходить. – Егоров прижал к груди его голову, но ребенок отстранился.
– Мне страшно тебя слушать, папочка. Ты ничего не понимаешь. Ты живой мертвец. – Федя поднял лицо, и на Ивана Павловича глянула сквозь голубые глаза-стеклышки ледяная пустота.
На следующий день он отправился по адресу, указанному на визитке Русова. Охраннику в дверях солидного административного здания не пришло в голову задержать высокого статного человека в летчицкой форме. Егоров поднялся на второй этаж и спросил у первой встречной барышни, где кабинет Русова Григория Петровича.
– По коридору направо, – ответила барышня.
В приемной было пусто. Егоров ткнулся в дверь кабинета, она оказалась запертой. Пронзительно зазвонил телефон на столе секретарши, Иван Павлович вздрогнул и рефлекторно метнулся к столу, протянул руку, чтобы взять трубку, но, разумеется, не взял, зато заметил рядом с аппаратом перекидной календарь. Он открыт был на сегодняшнем числе, и Егоров успел прочитать одну из записей: «19–30, рест. „Вест“, Шанли, отд. каб.».
– Что вы здесь делаете?! – раздался возмущенный голос.
В дверях стояла молоденькая пухленькая блондинка с подносом в руках. На подносе высились мокрые перевернутые кофейные чашки.
– Добрый день, – Егоров улыбнулся, отошел от стола и уселся в кресло, – Григория Петровича, как я понимаю, на месте опять нет? Но ничего, я подожду. Мы с ним договорились о встрече.
– Договорились? – Секретарша убрала посуду в стеклянный шкаф, уселась на свое место.
– Разумеется.
– На какое время?
– На одиннадцать, – не моргнув глазом соврал Иван Павлович.
– Как фамилия ваша?
Егоров представился. Секретарша черкнула что-то в календаре.
– Но сегодня Григория Петровича не будет.
– У меня другие сведения. – Егоров весело подмигнул.
– Минуточку. – Она подняла трубку и стала крутить диск. Егоров догадался, что она звонит Гришке домой, попытался разглядеть, какие набирает цифры, но не успел.
– Григорий Петрович, здесь к вам человек пришел, некто Егоров. Говорит, вы ему назначили на одиннадцать… Да, конечно…
Егоров вскочил и выхватил у нее трубку.
– Гришка, ты что, совсем сбрендил? Я никуда не уйду, пока ты не появишься в своем кабинете.
– Иван, ты не нервничай, – ответил ему спокойный хрипловатый баритон, – ты прости, старичок, я сейчас страшно занят, продохнуть некогда. Мы встретимся обязательно, я помню, что у тебя какие-то проблемы, просто хочу выслушать тебя внимательно, поговорить без спешки. Давай на той недельке, а?
– Ну ты на работе будешь сегодня или нет? – не унимался Иван. – Я целый день свободен, дождусь тебя. Мне ведь не просто поболтать хочется, беда у меня. Оксанка попала в секту, детей туда затянула…
– Иван, я сюда сегодня никак не попаду. Не получится. Слушай, давай на той неделе, хорошо? Ты оставь Марине свой телефон, я тебе сам позвоню. А сейчас, прости, брат, спешу ужасно. Все, привет.
Иван передал загудевшую трубку секретарше, потом продиктовал ей свой домашний номер и вышел из кабинета, совершенно уверенный, что Гришка Русов ему никогда не позвонит.
Дома в толстом справочнике «Вся Москва» он отыскал ресторан «Вест». Но их оказалось три, в разных концах города. Он стал набирать номер каждого из заведений.
– Здравствуйте, я хочу подтвердить заказ на сегодня, на девятнадцать тридцать. Отдельный кабинет. На фамилию Русов. Нет? Тогда посмотрите на фамилию Шанли.
Оказалось, что отдельный кабинет был заказан на фамилию Шанли в ресторане «Вест» неподалеку от Чистых прудов. Егоров приехал к ресторану к семи.
Конечно, Гришка может и озвереть от такой навязчивости, но ему не было дела до Гришкиных эмоций. Сам Егоров уже давно озверел. Он понимал только одно: Гришка по долгу службы обязан знать все про эту паршивую секту. Кто же, если не он?
Егоров нервно курил в темной подворотне, из которой отлично просматривался шикарный ресторанный подъезд. Козырек крыши подпирали круглые стеклянные колонны-аквариумы, в них плавали экзотические рыбы. Кусок тротуара был выложен мраморными плитами, девственно-чистыми, несмотря на зимнюю слякоть. До мостовой тянулась пушистая ковровая дорожка. У подъезда стоял навытяжку чернокожий швейцар в красной ливрее.
Гришкин вишневый «Вольво» подъехал через двадцать пять минут. Егоров шагнул из подворотни, открыл было рот, чтобы окликнуть друга детства, но замер. У ресторанного подъезда притормозила еще одна машина, черный «Мерседес». Оттуда вылез маленький бритоголовый человек азиатской наружности в темно-зеленом кашемировом пальто до пят. Пальто было распахнуто, под ним сверкала белоснежная сорочка, чернел дорогой костюм. Подъезд был освещен достаточно ярко. Впрочем, этого маленького кривоногого он мог бы узнать в кромешной темноте, в любой одежде и, наверное, даже в гриме и парике.
Гуру и Гришка Русов пожали друг другу руки и вошли в ресторан. Егоров успел заметить, что за рулем «Мерседеса» сидит бритоголовая накачанная девка-телохранитель. Не раздумывая ни секунды, он бросился через дорогу к подъезду. Черный швейцар преградил ему путь.
– Простите, у вас заказан столик?
– Да, да, конечно…
Перед Иваном возникла дородная фигура метрдотеля во фраке.
– Добрый вечер, как ваша фамилия?
– Егоров…
«Господи, надо же быть таким идиотом? Ну почему мне не пришло в голову действительно заказать здесь столик? Ведь не пустят теперь ни за что…»
– Простите, но такой фамилии нет в нашем списке, – хмуро сообщил метрдотель.
– Нет? Странно. Ну а свободное место, может, найдется? Я один.
– Свободных мест у нас нет. Только по предварительному заказу.
Швейцар вежливо теснил Егорова к выходу. В дверном проеме показались две здоровенные фигуры в камуфляже. Егорову оставалось только вернуться в свою подворотню и терпеливо ждать, когда Гришка с гуру изволят откушать.
