бросали в них какие-то розоватые шарики. Затем они поджигали кусочки бумаги и подносили их к днищам плошек. После этого они жадно вдыхали через свои соломинки дым, стараясь не пропустить ни единого его колечка...
У всех у них было одинаково жадное выражение лица и одинаково тусклый взгляд. Худоба их была просто жуткой. Сквозь лохмотья было видно, как наружу выпирают кости. Время от времени они вынимали из-за пояса смятые купюры и протягивали их хозяину заведения. Те, кто не курил, монотонно покачивали головой, находясь в полной прострации. Глядя на все это с крайним изумлением, Малко спросил:
– Что это они курят?
Амалфи наклонился к уху Малко и прошептал:
– Это кхай, самая большая мерзость, какую только мог придумать дьявол. Смесь плохо очищенного героина с аспирином и крысиным ядом. Она может доконать человека за шесть месяцев. Достаточно покурить три раза, и отвыкнуть уже невозможно. Один европеец попробовал. Это был австриец. Он продержался три месяца и в конце концов бросился в Меконг. Эти несчастные почти уже закончили свое хождение по мукам...
– А почему это называется «кхай»? – спросил Малко.
– По-лаосски это значит «петух». Вы заметили, что эти типы после каждой затяжки трясут головой как петухи?..
Они немного отодвинулись от стены дома. Вид этих курильщиков произвел на Малко жуткое впечатление.
– И лаосские власти никак не борются против этого? Ральф Амалфи беспомощно развел руками.
– 'Кхай', конечно, их очень пугает, они пытаются ликвидировать эти курильни. Но постоянно появляются все новые и новые.
Послышался скрип досок. Они сразу же замолчали. Кто-то вышел из дома и стал спускаться по ступенькам. Ральф Амалфи шепнул Малко:
– Отойдите в сторону.
Малко отступил на несколько шагов и спрятался в темноте. Появился чей-то сгорбленный силуэт, перемещающийся с легкостью и плавностью привидения. Амалфи тихо свистнул. Вышедший остановился, стараясь удержать равновесие на доске, повернулся и приблизился к американцу. Тот направил на него свет фонарика. Стоя за столбом веранды, Малко не смог разглядеть его лица. Он успел заметить лишь нечто совершенно для себя неожиданное: на скелетообразном теле был вытатуирован распятый Христос! Ноги Иисуса находились чуть выше пупа лаосца. Рубахи на этом человеке не было. Они долго о чем-то шептались с американцем. Потом послышалось шуршанье передаваемых из рук в руки купюр.
Медленно, словно повинуясь невидимой нити, человек вернулся в курильню.
Ральф Амалфи подошел к Малко.
– Идем, – сказал он, не останавливаясь.
Молча они пошли по дощатому лабиринту обратно. И только тогда, когда они оказались на проспекте Лан-Ксанг, американец вновь заговорил.
– Это просто немыслимо, – сказал он. – Он услышал нас, не выходя из дома. У этих типов слух как у кошек.
– Это был Кхо?
– Да! – лаконично ответил Амалфи.
Он постарался сделать так, чтобы Малко не слышал содержания его разговора с осведомителем.
При свете уличных фонарей Малко смог наконец разглядеть лицо Ральфа Амалфи.
У американца были голубые навыкате глаза, тяжелый подбородок и нос с горбинкой. Волосы его были коротко острижены, что придавало ему очень «военный» вид.
– Вы узнали что-нибудь важное? – спросил Малко.
Американец казался одновременно и возбужденным и озабоченным.
– Надеюсь, что да, – ответил он. – На этот раз, если этот тип сказал правду, у меня, наконец, будут доказательства того, что ЦРУ активно участвует в наркобизнесе.
– Каким образом?
– Этого я вам еще не могу сказать.
Он взялся за ручку дверцы своего «понтиака». Малко проявил настойчивость.
– Я здесь для того, чтобы вам помочь. Вы должны мне доверять.
Ральф Амалфи поколебался несколько секунд.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Завтра вечером я должен быть в одном месте. Езжайте со мной. Туда можно добраться только по Меконгу. Это место называется Ват Тамп Ха. На джонке туда плыть примерно часа три, если это вас не испугает. Вообще-то, если Кхо сказал правду, я буду только рад, что вы при этом будете присутствовать... Два свидетеля лучше, чем один.
– Вы уверены в своем осведомителе?
Американец пожал плечами.
– В той степени, в какой можно быть уверенным в типе, который готов разрезать родную мать на куски ради двух трубок опиума...
Малко бросил взгляд на широкий проспект. Можно ли было подозревать, что всего в нескольких метрах отсюда находится этот ужасный бидонвиль! Да, это была Азия...
