Она снова привлекла его к себе, и Вигант увидел, как ее бедра трутся о ноги датчанина. Затем, приподнявшись на коленях, она одним жестом стянула с себя платье. Вигант закусил губу. Нижнее белье они покупали вместе в Лейпциге. Снятый лифчик пролетел через всю комнату. Молодой человек осмелел. Издавая нечленораздельные звуки, он принялся тискать обеими руками ее грудь, покрывая шею страстными поцелуями. На секунду отстранившись, он протянул руку к выключателю, но Стефани остановила его:
– Хочу видеть тебя...
Датчанин, конечно, не мог знать, что происходило за окном. Присутствие Виганта изрядно подпортило бы ему удовольствие... Подстегнутый ее словами, он возобновил ласки с удвоенной силой. Правой рукой Стефани дотянулась до пояса брюк и стала точными движениями расстегивать ремень.
Вигант жалобно застонал. Он не знал, долго ли будет продолжаться спектакль. Он желал, чтобы это был обман зрения. Но нет, это была она, его Стефани...
В это время датчанин срывал последний заслон стыдливости со Стефани. Изогнувшись, она встряхнула ножками, чтобы помочь ему. Когда Вигант увидел то, о чем мечтал целую неделю, он подумал, что сходит с ума.
Стефани легла подле мужчины, прикрытая теперь только одним запахом духов. Вигант мог ясно видеть, как она ласкала языком каждый сантиметр его губ, лица, шеи. Он слышал стон.
Не отдавая отчета, Вигант закричал:
– Стефани, остановись!
Дуло пистолета вновь уткнулось в ухо, и резкая боль заставила его немного отвлечься от ужасной сцены. Борис зарычал:
– Заткнись или будет хуже. В Скагене достаточно мужиков и помимо этого недоноска.
Как и большинство окон в домах Скагена, окна Стефани были снабжены двойными рамами и представляли собой хороший звуковой барьер.
Чтобы не смотреть на постель, Вигант стал фиксировать взгляд на трусиках, комочком лежавших в углу комнаты, но глубокий вздох заставил его поднять глаза. Стоя на коленях, Стефани раздевала датчанина. Она уже сняла пуловер и сейчас принялась за брюки. Борис прошептал на ухо Виганту:
– Есть еще время. Пока это только продвинутый флирт. Итак, вы принимаете мои предложения?
Вигант упрямо покачал головой. Ненависть к Борису оказалась сильнее. Он хотел жить, чтобы отомстить за унижения, зная, что вернуться означало подписать себе смертный приговор.
– Иди к черту! – бросил он.
Словно получив приказ, Стефани стала спускаться вдоль туловища мужчины, продолжая целовать его. Когда она достигла конечной цели, датчанин сладострастно вскрикнул. Стефани со знанием дела приступила к долгой и искусной ласке.
Вигант забыл и про пистолет над ухом, и про самого Бориса. С безумной силой он стал трясти кресло, раскачиваясь из стороны в сторону. Глаза его готовы были выскочить из орбит, тело горело, как будто каждое прикосновение Стефани к датчанину обжигало огнем его кожу. Вигант никогда не предполагал, что можно так страдать.
От неимоверного усилия бечевка, связывающая его правую руку, разорвалась, и Виганта охватила волна радости. Он убьет их обоих. Когда он делал последние усилия, чтобы освободиться, Борис ударил его пистолетом по голове, и Стефани растаяла в сером тумане.
Очнувшись, он с минуту вспоминал, что с ним произошло. В окне все еще горел свет, Стефани лежала на животе, а сверху ритмично трудился молодой датчанин Вигант видел, как ее пальцы сжимали край кровати. И стоны, стоны... Затем Стефани закричала. Вигант слышал невнятные возгласы, идущие из глубины гортани, видел закрытые глаза и широко открытый рот. Никогда Стефани не кричала, когда была близка с ним. Сейчас Вигант со странным удовольствием открывал не известную ему женщину. Раздался последний вопль. Тела больше не двигались. Вигант чувствовал себя до такой степени дурно, что не мог ни о чем больше думать. В его сознании образы наслаивались друг на друга.
Стоявший за спиной Борис быстро перерезал веревку. У Виганта не осталось сил, чтобы встать и броситься на русского. Его взгляд оставался все еще прикованным к окну, к двум сплетенным в объятиях силуэтам. Словно давая понять, что спектакль окончен, Стефани потушила свет, и комната потонула во мраке. Вигант не мог расслабиться от напряжения. Чтобы не дрожать, он вцепился в ручки кресел, во рту ощущался привкус пепла. Над ухом склонился Борис.
– Знаю, что вы не наделаете глупостей. Впрочем, они сейчас спят. Идите и вы отдыхать... Есть время подумать. Все может быть намного хуже. Если вы не примете наше предложение, то увидите, как ваша жена опустится на самое дно.
Не дожидаясь ответа, Борис исчез в сумерках. Вигант тяжело встал с кресла и словно робот пошел назад. Русский отлично все рассчитал: Вигант был в эту минуту полностью разбит.
Глава 8
Внушительная масса отца Мельника проскользнула в комнату с проворностью змеи. Приложив палец к губам, он подал Виганту знак молчать. Прошло уже около часа, как сознание Виганта пережевывало отвратительный спектакль, на котором он только что присутствовал. Сначала он хотел пойти и вышвырнуть датчанина из номера жены, но, подумав, отказался. Она могла стать на сторону любовника...
Пастырь пододвинул кресло и сел рядом с Вигантом. Привычным жестом погладив прозрачное ухо, он с волнением произнес:
– Что происходит. Отто?
– Я в западне, – безразлично бросил Вигант.
Мелодичный голос тут же предложил:
– Могу помочь. Нужно взять себя в руки, постараться избегать этих людей... Нас ждут деньги.
– Мне наплевать на доллары, Йозеф.
От этих слов отцу Мельнику стало плохо, будто было проклято имя Бога.
– Осип, ведь речь идет о двадцати пяти миллионах долларов.
– Знаю, но сейчас у меня голова занята другим.
Мельник напрасно старался представить то, что но важности могло бы затмить эту сумму.
– Доверьтесь мне, Осип. Может быть, вы больны?
Вигант немного поколебался. Однако даже говорить о Стефани доставляло ему удовольствие, и он рассказал отцу Мельнику все, что произошло. Желая утешить, тот протянул огромную волосатую руку и произнес:
– Помилуй Бог, но с такими деньгами можно найти куда более красивых девочек, чем ваша Стефани.
Вигант закивал головой.
– Знаю, знаю, но я хочу именно ее. Когда я думаю, что больше не увижу Стефани, то становлюсь безумцем. Могу отдать ей все мои деньги, лишь бы она была со мной...
– Друг мой, – попытался наставить его на путь истинный отец Мельник. – Это существо желает вашей погибели. Нужно убрать ее с дороги. Что касается Бориса, я займусь этим сам.
Он запустил руку в правый карман сутаны и извлек на свет божий маузер, коричневая рукоятка которого заблестела на солнце. Подбросив его в воздухе, он продолжал:
– Вспоминаете, мой дорогой Осип? Я всегда ношу его с собой. Благодаря этой игрушке я приблизил к творцу огромное количество грешников. Так что русский будет не первым.
Вигант закурил и печально улыбнулся.
– Даже если вы и убьете Бориса, от этого ничего не изменится. Они пошлют другого. В конечном счете все зависит от меня. Меня и нужно убивать, – заключил он без тени иронии.
«Но не раньше, чем будут подписаны бумаги», – лицемерно подумал Мельник. Охваченный мерзким подозрением, он ткнул волосатым пальцем в грудь Виганта.
– Осип, сын мой, вы же не станете совершать глупости. Вам известно, что Господь самым решительным образом осуждает суицид. Вас ждет вечное проклятие.
Вигант успокоил его:
– Я не наложу на себя руки. Слишком люблю жизнь... И Стефани.
Пастырь с такой силой почесал ухо, что чуть не оторвал его.
– Есть выход, – предложил он. – Вы можете удостоверить свою подпись у нотариуса, а в Вадуц я
