Малко задумчиво смотрел на клокочущую гущу. Какая-то мысль мелькнула в его голове.
Он направился по извилистым мостикам к трем громадным кубам, обошел их кругом. Все три были пусты. В их медных стенках зияли отверстия... Малко заглянул сверху в нутро одного из них. Ни малейшего намека на спиртовый дух... По всей видимости, перегонные кубы основательно чистили. На самом дне он разглядел широкие лопасти, перемешивающие готовое к перегонке сусло.
Кубы достигали метров шести в высоту. Малко прикинул расстояние, отделявшее его от бродильного чана: не более двадцати метров.
Мысль начинала созревать.
– Вы умеете готовить бутылки с зажигательной смесью? – спросил он Маурин.
– Конечно!
В голосе ее звучала обида, как если бы он спросил, умеет ли она шить.
– Давайте откачаем немного бензина из нашего бака и быстренько сделаем одну, – сказал он.
Маурин изумленно посмотрела на него.
– Как, вы ничего не сказали англичанам?
Он покачал головой.
– Нет.
Он объяснил ей почему. Ее серые глаза просияли. И он вновь ощутил близость между ними, как тогда, в Дублине, когда она неистово отдалась ему.
– Вы в самом деле затеяли это ради Туллы?
– Конечно.
– Так вы не из ЦРУ?
Малко усмехнулся:
– Увы, оттуда. Но душу свою я не продал.
Он объяснил ей свой план. Им оставалось двадцать минут, чтобы продумать все до мелочей.
Слабые звуки проникали внутрь куба: шепоты, бряцание металла, шаги. Старинная винокурня ожила. Затаившись в пустом кубе, Малко с Маурин прижались ухом к толстой медной стенке, по которой передавались все шумы и сотрясения. Они опустили крышки смотрового и выгребного люков, но не завинтили их, чтобы не вызвать подозрений. Если бы Тревору Мак-Гуайру вздумалось тщательно обыскать завод, им, разумеется, грозило бы обнаружение... В минуту можно было задраить люки и утопить их в спирте, открутив несколько кранов... Но такой исход был маловероятен, ибо люди Мак-Гуайра не тратили время на такой вздор, как осмотр перегонных кубов... Лишь ночному сторожу было, вероятно, известно, что один из них пуст.
Маурин отняла ухо от стенки и шепнула:
– Они здесь!
– Пойду-ка взгляну, – ответил Малко.
Цепляясь за лопасти мешалки, он тихонько подлез к одному из люков. Винокурню скудно освещали голые электрические лампочки. Он приподнял крышку и осторожно высунул голову. Снизу его не могли видеть из-за мостика, но и сам он ничего не видел. Ему пришлось высунуть и плечи и вытянуть шею, чтобы увидеть нужное место. Сердце его забилось сильнее. На площадке у большого бродильного чана стояли и сидели на ящиках семь человек. Шестеро из них были незнакомы Малко, седьмой же был Тревор Мак- Гуайр.
Фотография, имеющаяся у майора Джаспера, точно передавала его облик. Малко еще немного высунулся и напряг слух. Голоса гулко раскатывались в тишине винокурни, и Малко сразу узнал присвистывающий выговор «предателя».
Какое-то мгновение Малко наслаждался ощущением победы. Достаточно было выскользнуть из завода и добежать до первого же телефона, чтобы получить необходимую помощь.
Он окинул взглядом своих противников. Трое были вооружены автоматами, у остальных, наверное, были пистолеты. К сожалению, он не мог разобрать слов. Малко осторожно спустился внутрь куба.
– Тревор Мак-Гуайр здесь, и с ним шестеро, – сказал он Маурин.
Ее глаза сверкнули.
– Мерзавец! Я хотела бы убить сто собственными руками. Это собрание командиров групп. Он ввел в ИРА разбивку на отряды из пяти человек. Лишь командиры знают друг друга.
– Устроено на образец коммунистических партячеек, – заметил Малко.
Он достал пистолет. Все должно было решиться в ближайшие пять минут.
– Готовы? – спросил он Маурин.
Она утвердительно наклонила голову. Оружия при ней не было, если не считать зажигательного снаряда, изготовленного из бутылки от пепси-колы, и тряпочного фитиля.
– Тогда пошли.
Он снова начал взбираться вместе с Маурин по стенке куба. Они одновременно вылезли на мостик, но через люк на той стороне куба, где их не могли увидеть. Малко принял бутылку из рук Маурин, а ей отдал пистолет. Они обменялись быстрым взглядом, и Малко начал потихоньку пробираться по мостику, не сводя глаз с семерых внизу. Ему удалось преодолеть незамеченным половину мостика. Мысленно сосредоточившись на своей задаче, он слышал, не слушая, речи Мак-Гуайра. Неожиданно железный настил мостков звякнул под его ногами.
Малко замер. Внизу раздался яростный вопль. Не глядя туда, можно было догадаться, что его обнаружили. Малко пустился бежать со всех ног к чану с суслом...
Чтобы остаться в живых, нужно было воспользоваться мгновенным замешательством противника.
– Держи его! – завопил Тревор Мак-Гуайр.
Несколько человек бросилось к лестницам, ведущим вверх, к сплетению мостиков, и в то же мгновение из перегонного куба раздались выстрелы: Маурин начала свой отвлекающий маневр.
Бойцы Мак-Гуайра поспешно укрывались. Один из них вскрикнул, раненный в плечо.
Малко остановился в трех шагах от чана с суслом, достал зажигалку и запалил фитиль. Никто из находившихся внизу не видел, как он кинул зажигательный снаряд прямо в бурлящую жижу. Теперь Малко побежал назад, как если бы, застигнутый врасплох, спасался бегством.
Загремела автоматная очередь, пули отскакивали от труб, но Малко был уже вне досягаемости, загороженный вторым перегонным кубом.
– Быстро вниз! – крикнул он Маурин.
Ирландка скользнула внутрь, тут же подоспел Малко, опустил за собой крышку люка и полез вниз. Пули били в толстую медную стенку, отдаваясь громовым гулом. Оглохший от грохота Малко скатился на дно. Пули продолжали стучать по стопятидесятилетним листам меди, некоторые даже пробивали их, но, теряя, к счастью, скорость, падали на дно.
Вдруг точно гигантская рука тряхнула куб. Страшный грохот потряс старую винокурню, точно на нее обрушился девятый вал. Маурин швырнуло на Малко, и она очутилась в его объятиях. Воспламенившиеся от зажигательной бутылки бродильные газы разнесли чан с суслом.
Грохот стих, настала тишина. Пули перестали стучать по медным бокам куба. Крышки люков были закрыты, внутри стояла непроглядная темень. Встревоженная Маурин задвигалась, собираясь лезть наверх, но Малко удержал ее.
– Подождите, это опасно.
Так, прижавшись друг к другу, они ждали около пяти минут. Кислая удушливая вонь начинала проникать в их убежище. Малко закашлялся до боли в груди, глаза жгло. Наконец Малко добрался до люка, отвинтил запоры и немного отвел крышку. В нос ему ударил нестерпимый смрад, едва не вынудив его опустить крышку. Едкие испарения наполняли всю винокурню, окутав мутной пеленою электрические лампочки.
Он вылез на мостик и вытащил из куба кашляющую и отплевывающуюся Маурин. Ему казалось, что его легкие сейчас лопнут, слезы застилали ему глаза, при каждом вдохе обжигало гортань и бронхи. Они ощупью спустились с верхнего яруса. Чем ниже они сходили, тем менее пригодным для дыхания делался воздух.
Малко споткнулся о распростертое тело одного из боевиков, так и не выпустившего из рук автомат. Выпученные глаза, широко разинутый рот, багровое лицо... Умер от удушья. Малко с оглядкой двинулся дальше, взяв пистолет наизготовку, но предосторожности оказались напрасны: там и сям валялись трупы
