Джим поднял руку в качестве приветствия, сжимая между пальцами сигарету. Пепельницу на столе переполняли окурки.
– Я нес вахту, – сказал он. – Ничего не случилось. Никого нет дома. Как все прошло? Она брала в рот?
– Я не хочу, чтобы ты здесь курил, – сказал Бенсон. – Ты знаешь, что я не могу вышвырнуть тебя на улицу. Или позвонить в полицию.
– Всего одну сигаретку.
– Заработаешь рак легких.
Джимми усмехнулся и покачал головой:
– Ты скоро окочуришься от рака печени, но продолжаешь беспокоиться о раке легких. Может, ты еще и шампунем от перхоти пользуешься? У него рак, а он переживает по поводу белых чешуек на своих плечах!
Он разразился хохотом, отхаркивая вязкую мокроту.
– Сами видите, он не придет в себя до завтрашнего утра, – сказал Бенсон.
Грин убрал бутылку виски со стола.
– Эй, что это мы делаем? – сказал Джим. – Решил поиграть в сухой закон? Послушай-ка, мальчик. Ты еще в пеленках лежал, когда я уже стоял на съемочной площадке! Понимаешь? И твой член по сравнению с моим еще был жалким отростком, ясно? Поставь бутылку обратно, и закончим на этом, понял?
– Мы завтра собираемся украсть четыре миллиона долларов, – сказал Грин. – Для этого нам нужны ясные головы. Тебе особенно. Если хочешь пойти завтра с нами и получить свою долю, то сейчас же прекрати пить. Иначе для тебя, Джим, все кончено.
– Слушай, не вешай мне лапшу на уши, я знаю, что делаю.
– Хотите пива, господин Грин? – предложил Бенсон. Они оба стояли у камина и смотрели на Джимми.
Грин взял пиво и сказал:
– Только не говори, что мы тоже пьем, Джим. Это лишь баночка пива. Мы при этом не нажираемся. Мы не хотим все испортить.
– Я тоже не хочу. Мы возьмем свои денежки и сделаем ноги.
– В таком состоянии ты не добежишь дальше сточной канавы, – сказал Грин.
– Заткнись. Я просто немножко выпил. Чтобы расслабиться. В отличие от некоторых, я нигде не расстегивал штаны, я заменяю секс стаканом, понятно?
– Что ты вбил себе в голову? – спросил Грин. – Я к ней не притрагивался, осел.
– Прекрасно. Именно это мы, и хотели услышать. Голубочки вы наши.
Грин умоляюще посмотрел на Бенсона:
– Вы правы, тяжелый случай. Как нам его вернуть в нормальное состояние?
Бенсон бросил на него печальный взгляд.
– Как далеко мы пойдем? – спросил он.
– Что вы имеете в виду?
– Я знаю, как возродить Джимми Кейджа к жизни.
– Ха, – хмыкнул Джим, – только об этом я и мечтаю.
Бенсон вышел из комнаты.
– Послушайте, что вы так волнуетесь? – спросил Джимми Грина. – Я немного выпил. Вот и все. Я в своей жизни еще не так пил, и все было в порядке, понимаешь? Завтра я буду как новенький. Помнишь того маленького толстого инспектора из «Полиции Нью-Йорка»? С польской фамилией, Слибович, или что-то в этом роде. Завтра я буду играть, как он. Безумно, понимаешь? Он играет в припадке бешенства, мне это знакомо. Этого бешенства у меня в избытке. Слышишь, Томми? Нужно найти такое чувство у себя внутри, в глубине своих кишок, понимаешь? Лишь тогда ты способен играть.
– Сейчас ты, по-моему, застрял в своих кишках, – отреагировал Грин.
Флойд Бенсон вернулся в гостиную. Он нес огромный цинковый таз.
– Отойдите в сторонку, господин Грин.
– Господин, господин, – пробурчал Джим. – Какие вы тут все вежливые! Прекрати эту ерунду!
Прежде чем до Джима дошло, что в гостиной мог делать таз, Бенсон уже отвел его назад для придания движениям большей силы.
Мощная струя воды окатила Джимми.
За какую-то долю секунды он был уже весь мокрый, с головы и лица капало, одежда насквозь пропиталась водой, так же как и диван и весь угол, где он сидел.
Промокший и ошарашенный, он не двигался с места, постоянно моргал, а когда медленно поднес руку ко рту, заметил, что сигарета между его пальцами погасла и развалилась.
– Я не хочу, чтобы здесь курили, – сказал Бенсон сдержанным тоном.