1-я эскадрилья. Она настойчиво, но безуспешно преследует восемнадцать «фокке-вульфов». По возвращении Альбер и де ля Пуап не скрывают своего раздражения. К тому же, так и не вернулись Бейссад и Монье. Поэтому, несмотря на узаконенные сто граммов водки, в столовой в этот вечер царит угрюмая тишина. Однако мы рано начали оплакивать исчезнувших Бейссада и Монье. Уже на следующий день после боя нам стало известного том, — что Монве, спрыгнув с парашютом, опустился в пятидесяти метрах от русских окопов, где был подобран русскими солдатами под самым носом у немцев. Правда, Бейссад объявился только после войны, вернувшись из плена. В тот же день возвратился из Москвы командир полка Пуйяд. Он привез с собой письма и массу новостей. — Господа, — объявил он летчикам, — в июне число наших официально признанных побед достигло восьмидесяти восьми, и мы занимаем сейчас второе место среди французских истребительных частей, действующих на всех фронтах. Кроме того, Сталин подписал приказ о присвоении полку «Нормандия» наименования «Неманского» за участие в боях по форсированию реки Неман. Отныне наш полк будет называться полком «Нормандия — Неман»!
Бои становятся все более ожесточенными. Враг бешено сопротивляется. 1 августа 3-я эскадрилья атакует большую группу самолетов в составе свыше пятнадцати бомбардировщиков Юнкерс-87, сопровождаемых двенадцатью истребителями «фокке-вульф». Вместе с нами в бою участвует заместитель генерала Захарова майор Заморин. Сегодня нам как никогда надо показать свое умение. Мурье бьет наверняка. «Фокке-вульф» переходит в штопор и взрывается. Фельдзеру не везет. Немец поливает его огнем всех своих пулеметов. Самолет загорается. А когда горит «як», все заканчивается быстро. Единственное спасение — парашют. Фельдзер открывает фонарь кабины. Ослепленный дымом и огнем, он выпрыгивает с парашютом. И… опускается на территорию, занятую немцами, где его захватывают в плен.
С обожженными руками и лицом, ничего не видя из-за распухших от ожогов век, он едва ощущает удары, которые сыплются на него градом. Фельдзера приводят на командный пункт, а затем переправляют в штаб. Там его подвергают нескончаемым допросам, сопровождаемым ударами и угрозами:
— Вы же француз! Почему вы сражаетесь в России? Значит, за деньги? Вас сейчас расстреляют на месте! Где находится ваш полк гнусных изменников?..
И удары опять сыплются на распухшее лицо Фельдзера. Но мужество и сила воли его таковы, что немцы, так и не сумев сломить его дух, отказываются от дальнейших допросов.
Однако приключения Фельдзера на этом не заканчиваются. Его бросают в лагерь военнопленных. Он бежит оттуда, пересекает всю Германию, пробирается во Францию и хочет немедленно вернуться в Россию. Но на это у него не хватает времени. Конец войны застает Фельдзера в одной из столиц балканских государств, откуда он самолетом намеревался добраться до Москвы.
Несколько часов спустя после печального случая с Фельдзером аспирант Пинон, выпрыгнув с парашютом из машины, подбитой огнем зениток, также попадает в плен. Все говорит о том, что он был зверски убит, как и большинство наших летчиков, захваченных в плен.
В этот же день Лорийон утрачивает «невинность»: вместе с Ле Мартело он сбивает свой первый Юнкерс-87. Я даже немного завидовал ему. Заметив мое хмурое лицо, Лорийон, похлопав меня по плечу, сказал:
— Барон, это не так уж трудно. Ты пристраиваешься в хвост фрицу и, когда видишь, что черные кресты начинают лезть тебе в глаза и ты вот-вот дотянешься рукой до свастики на хвосте самолета, нажимай на гашетку, и он хорош для гроба. Не вешай носа! Скоро придет и твоя очередь.
Лорийон, любитель стрельбы с близкой дистанции, через месяц таранит истребителя «фокке-вульф». Он настолько прижался к нему, что срезал своим крылом киль вражеского самолета.
Ночью мы подвергаемся первой бомбежке. Звено «хейнкелей» забрасывает нас небольшими бомбами. Загорелись три самолета. Я не двигаюсь. Бежать все равно некуда. Укрытия пока еще не вырыты. Кроме того, я страшно устал. Зенитки вступают в игру и присоединяются к концерту. Взрывы бомб сотрясают землю, и наши деревянные бараки качаются, как корабли во время шторма. Микель тормошит меня:
— Слушай, барон! Может быть, лучше все-таки укрыться?..
Я сонно бормочу:
— Негодяи! Мешают нам дрыхнуть… И еще такое освещение от зажигательных бомб! За все это они дорого заплатят!
Несмотря на непрерывную работу, несмотря на усталость, мы находим время «приземлиться», то есть найти понимающую, сострадательную душу, которая помогла бы нам забыть всю суровость нашей жизни. Конкуренция жестокая! Перевернув вверх дном весь Алитус, куда начинают возвращаться жители, мы все же отыскиваем какую-нибудь подругу, соглашающуюся погулять с нами по берегу Немана, по лесу, где мы собираем фиалки, цветущие иногда рядом с трупами немцев. С Андре и Пенверном мы организуем на реке необычную рыбную ловлю с помощью гранат или просто взрывчатки. Оглушенная рыба сотнями всплывает на поверхность. Вот тогда и начинается спорт! Приходится бороться с быстрым течением, чтобы собрать рыбу. Но зато вечером вся эскадрилья угощается довольно изысканным блюдом, приготовленным из неманского палтуса.
От нас уезжают прикомандированные к полку два советских офицера: капитан Шурахов и офицер связи Кунин. Короткая прощальная церемония. Пуйяд вручает им ордена Военного креста. Бриэ доставляет их в Москву. В этот же день их заменяет майор Вдовин, вместе с которым мы воюем до самой победы.
На фронте опять все спокойно. Наши действия в основном ограничиваются прикрытием самолетов Пе-2, которые производят аэрофотосъемку линии фронта.
Наступило 8 августа — день моего рождения. Я был озабочен с утра. Мне хотелось достать несколько литров самогона и водки, чтобы достойно отметить с друзьями из 3-й эскадрильи мои 24 года. Господь бог меня не оставил. В этот день прилетел самолет с почтой, сигаретами, новыми званиями… Правда, на меня приказа не было, я по-прежнему остался аспирантом. Зато повышения в чине других, как по волшебству, заставили появиться на свет тщательно запрятанные бутылки, и моя годовщина слилась с радостным событием в жизни тех, кто поднялся выше по служебной лестнице. Всю ночь стоял страшный галдеж.
Вскоре до нас доходят слухи, будто немцы сосредоточили на нашем участке фронта более семисот истребителей и бомбардировщиков и подготавливают серьезный массированный удар.
Однако нас еще больше ошеломили сообщение переводчика Эйхенбаума о том, что к нам со дня на день должен, поступить новый истребитель — Як-3, И пока мы его ожидаем, Альбер подводит итоги боевой деятельности полка на Восточном фронте за период второй кампании, то есть за три последних месяца.
— Тысяча пятнадцать боевых вылетов, двенадцать безусловных побед, три вероятных. Погибло шесть наших летчиков.
Глава IV
Чудесным утром 13 августа полк, по-прежнему базирующийся на аэродроме в Алитусе, «отхватил» знаменитые истребители Як-3. Советские летчики-перегонщики, прилетевшие на них из Саратова, выстроили машины около КП. Весь личный состав полка устремился к ним! Всех охватило необычайное возбуждение. Я одним из первых подбегаю и начинаю поглаживать самолет, которому отныне будет вверена моя жизнь.
Славный Лохин стоит рядом со мной.
— С такими машинами, — восклицает, он, — войне скоро конец!
Распределение новой техники между четырьмя эскадрильями не проходит без споров и взаимных упреков. Каждый, выбрав себе определенный самолет, который по неизвестным причинам кажется ему лучше всех остальных, с ожесточением защищает то, что рассматривает уже как свою собственность. Истребитель Як-3 — очень легкий по весу самолет, имеющий, безусловно, много общего с истребителем Як-9, но отличается от него более высокими летными качествами, более совершенной формой и тщательностью отделки. Русские инженеры, работавшие под руководством конструктора генерала Яковлева, изменили очертания фюзеляжа, заметно усовершенствовали мотор и улучшили оборудование кабины. Обзор изумительный, особенно вперед. Самолет обладает отличной маневренностью. При выполнении «свечи» создается впечатление, что машина никогда не остановится. На пикировании самолет развивает большие
