Простить не в силах пастуху обмана,
Взяла в мужья подпаска Далиана,
За грех чужой себя же наказав.
Доверчивую нежность, кроткий нрав,
Цветенье щек, пылающих румяно,
Отравит время поздно или рано,
Но жизнь с немилым горше всех отрав.
Прекрасный плод сорвали злые руки,
Завял в пустыне стебель горделивый,
Весенний луг холодной стал скалой.
Нарушенная клятва, боль разлуки,
Неискренняя страсть, расчет фальшивый
Сгубили прелесть красоты былой.
* * *
Вновь Далиана, взяв веретено,
Расплакалась без всякого предлога;
Вновь Лаурениу гнетет тревога,
И ревностью чело омрачено.
Она любила Силвиу давно,
Но ей закрыта к милому дорога;
Когда своих забот на сердце много,
Чужим не соболезнует оно.
И Лаурениу рыдает, горе
Не в силах пережить, и вместе с ним
Рыдает лес, его печали вторя:
— О, почему угодно судьбам злым,
Чтоб жили в несогласье и раздоре
Два сердца, чей союз нерасторжим?
* * *
Она прекрасней херувимов рая,
В ней все, чем вправе Небеса гордиться.
Лица румянец роз не устыдится,
Веселой Красотой обворожая.
А век хрусталь — оправа глаз живая,
И черной инкрустацией — ресницы.
Как бы зеленый свет из них струится,
Лишь зависть, не надежду вызывая.
Хоть нежность, ум и доброта готовы
У Красоты похитить самовластье,
От свойств души она еще прелестней,
И сердце, полюбив свои оковы,
Под звон цепей поет свое несчастье, —
Так нереида бурю славит песней.
* * *
Когда я пел в своем отдохновенье,
Сказал мне Сильвио, бредущий стороною
(Тот Сильвио-пастух, что с мудростью такою
Читает в будущем, услыша птичье пенье):
«Знай, Мёрис, рока темного веленье:
Два волка в день один придут одной тропою,
И звонкий голос твой замрет под их пятою,
И чистое тебя покинет вдохновенье».
И было так: один напал на стадо,
Что я имел и пас с таким стараньем,
Надеясь на судьбы обильные щедроты;
Другой унес полей веселых чадо,
Овечку милую, предмет моей заботы,
Навек наполнив душу мне страданьем!
* * *
Огонь, на восковом дремавший ложе,730
Восстал, с огнем любви смешавшись вмиг,
Когда, взглянув на Ваш прекрасный лик,
Увидел свет, со светом солнца схожий.
Сдержать не в силах трепета и дрожи,
В удвоенном порыве,731 смел и дик,
Стремясь обнять Вас пылко, он приник
В палящем поцелуе к нежной коже.
Блаженна страсть, что жар свой донесла
До глаз, где скрыты прелести такие,
