кормило. Заскрипела мачта, раздался треск обшивки — «Дайра» задела препятствие. Вакар понял, что судно оседает на корму. Тем временем галера освободила таран, и гребцы изо всех сил заработали веслами, уводя ее от рифов.
— Приготовься! — крикнул Вакар слуге, который в ужасе лепетал что-то нечленораздельное.
Затем палуба дернулась под ногами принца и корабль врезался в берег. Вакара швырнуло вперед, но он удержался, схватившись за мачту. Поднырнув под нижний рей, Вакар обнаружил, что Фуал сорвался с бака и теперь, по колено в воде, с плеском выбирается на берег, напрочь забыв про мешок с пожитками.
С проклятьем, способным поразить ареморийца на месте, Вакар швырнул мешок на берег и сам прыгнул в воду. Боль, как от раскаленной докрасна бронзы, пронзила его руку. Подхватив мешок здоровой рукой, он настиг Фуала, вручил ему свою ношу, а затем ударил по лицу тыльной стороной ладони.
— Я тебе покажу, как бросать хозяина! — прокричал он. — А ну, пошел!
Пошатываясь, Вакар поднимался по травянистому склону прибрежного холма. На вершине он оглянулся — галера все еще держалась в отдалении от рифов, а «Дайра» лежала кверху килем на песчаной отмели.
Парус ее намок, вода свободно вливалась и выливалась в огромные пробоины. Не похоже было, что на галере собираются спустить шлюпку. Вакар немного успокоился — пройдет некоторое время, прежде чем Квазиган отыщет не столь опасное место для высадки десанта.
Вакар повел заплаканного Фуала вверх, а потом вниз по склону холма. Когда море скрылось из виду, они повернули влево и двинулись вдоль берега.
Они брели около часа и вдруг замерли: из-за холма донесся яростный лай и рычание. Уж не врага ли преисподней охраняет эта злющая псина? Путники взялись за мечи и двинулись вперед, и за перевалом обнаружили диковатого на вид пастуха в овечьих шкурах, как попало обмотанных вокруг тела. Одной рукой он сжимал деревянную дубину с толстым концом, усаженным каменными шипами, а другой — поводок огромной собаки. Зверюга рвалась с поводка, мечтая растерзать пришельцев в клочья. На заднем плане сбились в кучу блеющие овцы.
Вакар поднял руки, а пастух закричал.
— Что он говорит? — спросил Вакар.
— Чтобы мы убирались, иначе он спустит собаку.
— Спроси у нашего гостеприимного друга, нет ли тут поблизости селения.
Фуал заговорил на ломаном евскерийском. Повторив вопрос несколько раз, добился, что пастух махнул дубиной и буркнул:
— Сэндью.
— Это деревня, — пояснил Фуал.
— Скажи ему, что там, откуда мы пришли, лежит на берегу разбитый корабль, и он может делать с ним все, что хочет.
Когда чужеземцы скрылись из виду, пастух собрал овец и погнал на юг вдоль берега.
В руке Вакара полыхала боль, какой он еще в жизни не испытывал. Он пробормотал:
— Клянусь, Фуал, я больше никогда не буду смеяться над чужими хворями, — пробормотал он.
Тут все закружилось перед его глазами, и он потерял сознание.
Глава 7
САТИР ДЕРЕВНИ СЭНДЬЮ
Вакара Зу разбудил шум за окном. Принц лежал на грубой кровати в углу бревенчатой хижины, — казалось, она битком набита детьми и собаками.
Дверной проем в одной из стен хижины был закрыт кожаным пологом. Окна отсутствовали. На стене висел хозяйственный инвентарь: рыбацкий гарпун с акульими зубами, мотыги из раковин огромного моллюска, деревянные серпы, усаженные тонкими осколками кремня, и тому подобное. За стеной напротив входа подавала голоса домашняя скотина. Это навело Вакара на мысль, что стена — всего лишь перегородка между жилищем людей и хлевом. В комнате коренастая селянка работала за ткацким станком, который мерно постукивал под собачий лай и детские крики. В доме стоял густой — хоть топор вешай — запах пота.
Фуал сидел рядом на грязном полу. Вакар поднял голову и понял, что слаб, как пожухлая трава.
— Где я? — спросил он.
— Мой господин, ты пришел в себя? Хвала богам. Ты в хижине Джутена, селянина. Это деревня Сэндью.
— Как я сюда попал?
— Господин, в пути у тебя помрачился рассудок. Мы остановились у первой приличной на вид хижины, и ты представился Джутену императором мира, а еще велел ему возглавить твои колесницы и атаковать горгон. Он, конечно, ничего не понял, но я, как смог, втолковал ему, что ты больной путешественник и тебе нужно полежать несколько деньков. Джутен не больно-то радушен, но я поделился с ним нашими запасами, и он скрепя сердце уступил.
Фуал брезгливо приподнял верхнюю губу и обвел взглядом комнату.
— Конечно, господин, эти люди нам не ровня, но от добра добра не ищут.
— И давно это было?
— Позавчера. — Фуал потрогал лоб Вакара. — Лихорадка тебя отпускает. Не желаешь ли супа?
— Еще бы! Я голоден, как медведь по весне. — Вакар шевельнул правой рукой и поморщился. Но все-
