согласился Хобарт.
В этот раз Йездег сильно помрачнел.
— Говорить, смелости достаточно и для рыбоед, и для женщин, и для мужчин, и вообще для всех, — объявил старик.
— Может, и так. Но что-то я не вижу тут убитых мужчин или женщин, один труп дикаря есть, к тому же женщины.
Когда до Йездега дошли слова хана, он вспыхнул от ярости. Выпрямившись во весь рост, он заорал на старика. Тот растерялся, долго подбирал слова, а затем сказал Хобарту:
— Ты оскорбить его.
— Вовсе нет, — запротестовал Хобарт. — Я просто перечислил некоторые факты. Разве ты не согласен с тем, что я, во-первых, не видел ни одного убитого им маратая, а, во-вторых, поскольку он убил женщину племени иктепели, значит, на это у него и хватает смелости?
— Согласен, — неохотно ответил старик.
На этот раз Йездег совершенно вышел из себя. Он кричал, топал ногами, брызгал слюной и хватался за меч. Хобарт достал зажигалку и неторопливо поджег запал мушкета.
— Ты согласен, Саньеш, с тем, что я сам не атаковал Йездега, и если он бросится на меня, я имею право пристрелить его в качестве самообороны? — как можно более спокойнее спросил он.
— Согласен, — пробормотал сбитый с толку советник.
— Спроси и Фруза.
Фруз немедленно согласился — суть ссоры он уже давно упустил. Йездег продолжал выкрикивать угрозы.
— Говорить, хотеть драка с тобой. Но ружье против меча нечестно, — перевел Саньеш.
— Гм-м-м, — заколебался Хобарт. Драка с Йездегом на мечах была последним, чего бы он хотел в своей жизни — взбешенный варвар, наверняка, превратит его в фарш. — Скажи ему, что если он настолько храбр, чтобы убить женщину-дикарку...
Его прервал очередной словесный поток Йездега, который, видимо, стал особенно чувствителен к словосочетанию «женщина-дикарка».
— Говорить, на мечах тоже нечестно. Ты победил Хурав, а тот лучший фехтовальщик быть. Значит, ты еще лучше — слишком сильный для Йездега, — сказал Старик.
Ура! Опасения Йездега давали Хобарту передышку. Что бы такое предложить? Борьбу голыми руками? Взгляд на массивные плечи варвара мгновенно уничтожил эту идею. Бокс? Вряд ли несколько раундов приведут к фатальному исходу... На самом деле, как и большинство специалистов умственного труда, Хобарт не пускал в ход кулаки с момента своего совершеннолетия, но как все среднестатистические американцы был уверен, что является прирожденным боксером.
В размышлениях о боксе он рассеянно смотрел на поверхность красно-черной пустыни. А что, если...
— Скажи ему, — обратился Хобарт к Саньешу, — чтобы борьба была честной, раз уж он так настаивает, мы сразимся камнями.
Йездегу, похоже, было все равно. Он дошел до такого состояния, что согласился бы и на драку хлопушками в телефонной будке. Они оба спешились.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, принц, — недовольно прорычал Феакс. — Хочешь, я...
— Нет. Саньеш и ты, Фруз, вы согласны, что оскорбление есть, по сути, ложное высказывание, а раз я говорил только правду, то не оскорбил Йездега?
— Ну, он говорил... я не знать...
— Слова могут быть либо оскорбительными, либо нет, разве не так? — радостно заключил Хобарт. Всадники мрачно кивнули.
— И что Йездег вынудил меня, чуть ли не силой, принять этот бой? — продолжил Хобарт. — И что я сделал все возможное, чтобы уравнять наши шансы? И что бы ни случилось, я не нарушил ни один из законов или обычаев паратаев?
Саньешу пришлось согласиться со всеми высказываниями Хобарта вместе и с каждым в отдельности. Соперники собрали по кучке черных округлых камней и встали на расстоянии тридцати футов друг от друга. В качестве разминки Хобарт поразмахивал в разные стороны рукой, не державшей бейсбольного мяча со времен колледжа. Йездег неуклюже пытался сымитировать эти движения. Наконец, они замерли с зажатыми в кулаках камнями.
— Йихи! — дал команду Саньеш, исполняющий обязанности судьи.
Первый камень Йездег бросил снизу вверх и, похоже, наобум. Хобарт проигнорировал бросок, взмахнул обеими руками вперед и вверх, затем правая пошла вниз, назад и снова вперед, имитируя бросок змеи. Камень просвистел рядом с правым ухом Йездега. Второй бросок варвара был еще хуже первого, и он спешно наклонился к кучке, чтобы пополнить запасы. Хобарт подождал, пока Йездег начнет выпрямляться, прикинул, где будет его голова, и выпустил снаряд. Лоб и камень сошлись в одной точке. Кранч!
Они похоронили Йездега в пустыне, очень быстро, пока труп не начал разлагаться на жаре. Кости Кая, если ему вздумается проконсультироваться с ними, теперь дадут желанный ответ.
Хобарт снова взобрался в седло, скрывая по возможности, что потянул руку во время одного из бросков. Саньеш и Фруз последовали за ним, выражение опасливого благоговения не сходило с их лиц. Отрядик медленно тронулся в путь.
— Эй, принц, в чем дело? — спросил лев, заметив поникшую голову приятеля. — У тебя все получается, но выглядишь ты все грустнее! Хочешь фокус? Смотри!
И лев выполнил подряд три сальто вперед. Хобарт заставил себя улыбнуться.
— Спасибо, старина, но если бы мне хотелось повеселиться, то от своего теперешнего положения я бы точно пришел в восторг. Если хочешь поднять мне настроение, придумай, как я могу поэффектнее, на все сто процентов провалиться!
12
Проводив Хобарта до входа в ханский шатер, его спутники засобирались по домам.
— Стой, Саньеш, еще есть дела! — окрикнул старика инженер.
— Какие? — обернулся тот. Хобарт жестом позвал его внутрь шатра.
— Саньеш, я хочу прямо сейчас затеять небольшую заварушку с маратаями.
— Война! — вскричал Саньеш, подпрыгнул и схватился за меч. Хобарт сначала встревожился, но затем символический смысл необычных действий старца дошел до него.
— Война! Ха! Руби! Бей! Стреляй! Убивай много маратай!
Воодушевление так же внезапно покинуло морщинистое лицо, как и появилось, Саньеш теперь выглядел опустошенным.
— Но хан, ты не можешь начать война сейчас! Надо собрать люди, вызвать командующих, планировать битва!
— И сколько времени уйдет на все это?
— Пять-шесть дней.
— Ну, пустяки какие.
— Ух, если ты не иметь в виду «прямо сейчас», зачем сказать «прямо сейчас»? — заворчал Саньеш, усаживаясь обратно на пол. — Я тут разволноваться зря. Хочешь честная война?
Вопрос озадачил Хобарта.
— Да, полагаю так, — неопределенно ответил он.
— Хорошо.
Саньеш подошел к выходу и крикнул в темноту. Немедленно появился щеголеватый молодой варвар; Хобарт решил, что он был подобием адъютанта. Саньеш поговорил с ним на паратайском.
— Сколько человек ты хотеть взять? — повернувшись к инженеру, спросил он.
— А сколько можно собрать?
— Двенадцать тысяч четыреста девять, — четко отрапортовал старик.
— О'кей, берем всех.
Саньеш присвистнул.
— Зачем сказать «небольшой война», когда планируешь большой, а? Ты ужасно трудный хан для
