— Если постараемся подойти поближе — нас точно заметят. С другой стороны, мне бы не хотелось ползти на животе миль десять по траве. Предлагаю послать Феакса. Его размер позволяет... О-о-ой! Ты, маленький дьявол...
Светский Лев впился когтями прямиком в бедро инженера, а затем спрыгнул на землю.
— Ты смеешься надо мной! Я никогда не позволяю людишкам смеяться надо мной! Хоть и маленький, я все-таки лев! — промяукал он.
— Ладно, ладно, и вовсе я не насмехался. А, наоборот, сказал, что твой рост идеально подходит для лазутчика; никто, ни один зверь или человек, не сможет пробраться в лагерь лучше тебя!
— А, это совсем другое дело. Извини, что цапнул.
Успокоенный Феакс широкими шажками двинулся сквозь траву и моментально скрылся в ней. Остальные постарались устроиться поудобнее, чтобы дожидаться возвращения льва; некоторые спешились, некоторые остались в седлах, ели, курили или болтали. Лошади мирно пощипывали траву. Хобарт старательно избегал разговора с Аргумендой и Хорватом, опасаясь быть неосмотрительно вовлеченным в очередное деяние или дерзость. Он попытался заснуть, но по прошествии нескольких часов занервничал. Солнце давно село, когда, наконец, шатаясь от усталости, появился Феакс с языком на плече.
— Лошади! Лошади, лошади, вокруг всего лагеря! Паратайские, маратайские и даже из Логайи! Я узнал сбрую, — еле выговорил он.
— Так, и что же тут делают логайские лошади? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Хобарт. — Признаки битвы есть, Феакс?
— Нет, все спокойно. В лагере люди поют.
Озадаченный Хобарт вздохнул.
— Похоже, нам все-таки придется решать по обстановке на месте. Эй, все по коням! Когда подъедем ближе, будьте готовы скакать во весь опор, если на нас попытаются напасть.
Они обошли несколько обозов с запасами, везде их встречали приветливыми взмахами рук. Никаких следов крови или беспорядка видно не было. Как и говорил Феакс, повсюду виднелись лошади, стоящие стройными рядами. Пробираясь между ними, Хобарт вдруг заметил человека и узнал одного из королевских грумов Логайи.
— Эй, что ты здесь делаешь, Глауком? — крикнул он.
— Не знаю, господин. Я пришел с королем Гордиусом, потому что так было велено, — ответил юноша.
Во главе отряда Хобарт продолжил путь к главным воротам. Его заметили, не успел он и порога переступить, грянули трубы, пение и прочие звуки веселья смолкли, и наружу высыпала толпа людей.
Хобарт натянул поводья и приготовился развернуть лошадь, если потребуется, но встречающие не проявляли никаких признаков вражды. Впереди в окружении телохранителей и знаменосцев стояли четверо: Саньеш, король Гордиус, экс-генерал Воланос в костюме варвара, с короткими блондинистыми кудрями, торчащими во все стороны, и очень старый варвар, передвигающийся с палкой. Затем случилось то, чего Хобарт боялся больше, чем битвы: все четверо высокопоставленных лиц воскликнули, как один: «Хайль, Роллин, Король Королей!»
У Хобарта было секунд пять на то, чтобы удрать, но он потерял их, собираясь с мыслями. Потом их окружили, Аргуменда упала в объятия отца, а его активно стащили с лошади. Когда приветственная суматоха улеглась, король Гордиус крепко сжал его руку и произнес:
— Я знал, что ты спасешь ее, мой мальчик! А поскольку ты теперь король всей Логайи и хан паратаев, хан Ховинд — вот он, — король указал на старичка с палкой, — так вот, хан Ховинд вместе с сыном согласились, что единственным разумным решением является провозглашение тебя Королем Королей, Ханом Ханов трех наших стран!
— Но я не хочу быть Королем Королей... — вяло начал Хобарт.
— Глупости, сынок! Только ты можешь им стать.
Не выпуская руки инженера, король повел его через ворота внутрь лагеря.
— Понимаешь, раньше нам все никак не удавалось провернуть это, поскольку маратаи не принимали паратаиского или логайского вождя; жители Логайи — паратаиского или маратайского, и так далее, хе-хе. Ты же не относишься ни к одним, ни к другим: странник с волосами, как у варваров, и цивилизованными манерами, как грубо обозвал тебя мой сын Аксиус, — невозможный человек в одежде несуществующего цвета, и в придачу отважный герой. Ты — единственный способен позаботиться о наших народах, остановить дурацкие междоусобные войны и действительно превратить нас в единую процветающую страну!
— Мы моожем сделать ее еще боольше, великий хан, — добавил скрипучим голосом хан Ховинд, — завооевать дикую Теооирию...
— Я уверен, — встрял Гордиус, — что Пситорис не откажется, если пригласить...
— Даже если и ооткажется, все равно заставим...
— И обязательно надо захватить золотой город Плах, там центр торговых путей в Гань Жень...
— Еще нам нужны Поогребальноовые Гооры для как вы гоовоорите — стратегическоого укрепления...
Хобарт слушал, не перебивая. Когда они дошли до ханского шатра, он с показным равнодушием спросил: «Пока вы тут планируете, как мне захватить всю планету, я вам не нужен? Могу я побыть один некоторое время?» Конечно, разумеется, он может, сколько угодно, ведь слово Короля Королей — закон. Хобарт скрылся от них в одном из самых маленьких отделений шатра, в котором провел ночь после битвы. Там он достал черепушку и вызвал Кая.
Желтокожий лекарь немедленно явился и принялся нервно озираться, напуганный звуками праздника, пробивающимися сквозь стенки шатра. Он весь был усыпан крупными красными волдырями.
— Шершни? — участливо спросил Хобарт. — Да, неприятно, старик, а ты не можешь вылечить их с помощью магии?
— Я купил заговор у бродячего торговца, не помогло, — беспомощно развел руками Кай. — Торговцы часто обманывают нас, бедных рыбоедов. Ты можешь запретить им это, Хан Ханов?
— Может быть. Вижу, новости распространяются быстро. Послушай, во время исчезновения ты можешь прихватить кого-нибудь с собой?
— Легко. Возьми меня за руку, и исчезнем вместе, фюить.
— О'кей. Знаешь, где обитает Разум?
— В смысле Бааа, хозяин всего?
— Разум или Жав или Бааа, называй, как хочешь.
— Знаю, — сказал Кай с растущим опасением на лунообразном лице.
— Перенеси меня туда прямо сейчас!
Кай затрясся всем телом и рухнул на колени.
— О, Величайший Хан из Ханов! Я боюсь! Бааа ведь повелитель всего! Очень сильный! Зачем тебе видеть его? — рыдал он.
— Этот ваш хозяин кое-чего натворил, что мне совсем не нравится. Надо поговорить. Давай сюда руку!
Поскольку Кай продолжал ныть по поводу своих опасений, Хобарту самому пришлось схватить грязную ладонь и хорошенько тряхнуть дикаря.
— Начинай колдовать! — прорычал инженер.
— Т-ты позаботишься о м-моем народе, если меня не станет?
— Да! Черт побери, клянусь, только...
В этот самый момент Кай растворился в воздухе; Хобарт почувствовал, как сильно натянулась рука, держащая ладонь. Он сжал пальцы еще крепче и почувствовал, как его тянут сквозь что-то неизвестное. Все слилось в яркую мешанину.
— Мы прибыли, — пискнул Кай. В глазах прояснилось, и Хобарт облегченно вздохнул.
Они стояли в огромной чаше в окружении высоченных блестящих черных скал. На стенах чаши не было видно ступенек или других каких неровностей. По-видимому, попав внутрь, без помощи крыльев или магии выбраться наружу невозможно, подумал Хобарт.
Дно чаши было округлым и плоским; они стояли как раз на границе, где обсидианоподобная скала
