«Было бы более логично, — думал Ши, — если бы Дороти, будучи принцессой, вышла замуж за человека своего круга!»
— А вы не верьте этому, мистер Ши. Здесь у нас — пропасть всякой магии. Смотря, конечно, что и как воспринимать. Когда вы были маленьким ребенком, разве ваш земной мир не казался вам некой волшебной страной, полной чудес, которых, как вы поняли позже, повзрослев, и не существовало? Но когда вы выросли, вы вынуждены были расстаться с этими чудесами ради чудес реального мира, даже если они были и не столь приятными.
А что касается женитьбы Озмы, то, как мне помнится, несколько лет назад, еще до того как у Дранола возникла идея снять заклинание, какой-то типчик из принцев… как же его звали… что-то напоминающее Помп… просил руки Озмы. Конечно, ему дали от ворот поворот. Но этот молодой везунчик не растерялся и посватался к другой принцессе, которая ответила согласием.
А потом возник этот самый барон Могодор, который захватил внезапно столицу и объявил, что намерен жениться на Озме и что ему безразлично, любит она его или нет. Поскольку закон гласит, что только брак, заключенный по взаимному согласию, считается законным, то такое понятие, как «брак по принуждению», не имеет права на существование в стране Оз. К подобному поступку люди относились с презрением и в старые времена называли не иначе, как…
— Стидот!
— Ну-ну, все в порядке! Дот, дорогая, я больше не буду, раз ты против того, чтобы называть вещи своими именами. Я тогда скажу так: он имел намерение совершить в отношении ее развратные действия. Против такой формулировки ты не возражаешь?
Ши вдруг подумал, что брак самого Стидота был самым обычным, прочным, без всяких случайных размолвок и взаимного раздражения. Желая сменить тему разговора, он спросил:
— Если у меня возникнет необходимость побывать в столице, как мне попасть туда?
— Вы можете пойти пешком, но это довольно далеко. Не вздумайте пользоваться здесь магическими штучками: ни ковром-самолетом, ни помелом, ни другими подобными средствами передвижения.
В разговор вступила Дороти:
— А почему бы нам не дать ему Элис? Он сможет доехать верхом на ней до города, там ее разнуздает и даст команду возвращаться домой. Дорогу она знает, поэтому не заблудится.
— А что, неплохая мысль. А вы что скажете, мистер Ши?
— А кто это — Элис?
— Она — одна из наших мулов. Я совсем позабыл: ведь вы, обитатели реального мира, не приучены к тому, что с животными можно общаться, как с людьми, так как они могут по-своему говорить и понимают человеческую речь. Но сейчас уже слишком поздно, чтобы ехать. Вам лучше остаться у нас на ночь, а с восходом солнца отправиться в путь.
— Вы так добры ко мне, что я просто…
— Какие пустяки, мистер Ши! Тому, у кого вполне законные дела с нашей королевой, необходимо оказать помощь, чтобы он мог поскорее предстать перед ней.
Насколько Ши мог помнить из прочитанных книг о стране Оз, при дворе королевы Озмы не особенно придерживались куртуазных формальностей и не требовали, чтобы лица, представляемые двору, падали ниц перед королевой или расшибали лбы в земных поклонах. Но путешествия из одного мира в другой обогатили знания Ши в области правил протокола. Ливрейный лакей, стоявший у дверей тронного зала, возгласил:
— Вашему величеству представляется доктор сэр Гарольд Ши, пришелец из земного мира, желающий обратиться к вам с петицией!
Ши приложил одну руку к сердцу и согнул свое тело в поклоне, так что верхняя его половина оказалась в горизонтальном положении; второй рукой он, как бы подметая пол воображаемой шляпой, проделал несколько приветствующих королеву движений. Выпрямившись, он увидел перед собой королеву Озму, сидящую на троне. По меркам земного мира она, должно быть, была одного возраста с Дороти, но, как признался себе Ши, все еще оставалась одной из самых красивых женщин, которых он когда-либо видел. Венец из золота, украшенный с двух сторон большими красными цветами, исключительно удачно подходил к ее черным, как смоль, волосам. Приглядевшись внимательнее, Ши отметил про себя, что цветы на венце были искусственными.
— Господин Ши, — обратилась к нему Озма, — прошу прощения, доктор сэр Гарольд Ши, умоляю, не сочтите оскорбительным наше любопытство, но нам хотелось бы узнать, каким образом вы удостоились чести прибавить к своему имени эти титулы — «доктор» и «сэр»?
Ши непринужденно улыбнулся и ответил:
— Ваше величество, звание «доктор» было присвоено мне по результатам моей научной деятельности в Гарейденском институте в земном мире, а в рыцари я был посвящен воительницей леди Бритомарт в мире
— А какого рода была научная деятельность, о которой вы упомянули?
— Мои исследования были связаны с работой мозга человека, ваше величество.
— Возможно, нам следует оставить вас здесь, с нами, для того чтобы вы объяснили одно загадочное явление: почему люди, живущие в покое и довольстве, иногда бывают склонными к вандализму, обману, жестокости и насилию… А пока, прошу вас, скажите, чем мы можем быть вам полезными.
Выслушав рассказ о злоключениях Уолтера Байярда в мифологической Ирландии, который Ши вынужден был повторить далеко не первый раз, Озма некоторое время сидела молча. Дважды она склонялась в его сторону, как бы желая начать разговор, но оба раза в молчании откидывалась назад на спинку трона. Наконец она заговорила, обратившись, однако, не к Ши, а к одному из придворных:
— А где сейчас наш супруг?
— Последний раз, ваше величество, его видели на теннисном корте.
— Соблаговолите попросить его присоединиться к нам в зале приемов, — распорядилась она и снова повернулась к Ши. — Сэр Гарольд, вы, как оказалось, не любите сидеть на одном месте, а предпочитаете странствовать из одного мира в другой. Пока мы ждем прихода нашего супруга, не поведаете ли вы нам о каком-либо из ваших приключений?
— С радостью, ваше величество, — ответил Ши. — Когда я материализовался в железном замке чародея Атланта в мире
И Ши рассказал о том, как он и Полячек, находясь в мусульманской провинции, где все жители были глубокими приверженцами трезвого образа жизни, склонили гоблина[7] Одоро за определенную мзду достать для них бутылку вина. Когда он почти завершил рассказ, в зал вошел супруг королевы, держа в руке теннисную ракетку. Король Эвардо был высоким, сухощавым, но с хорошо развитой мускулатурой мужчиной; его белокурые волосы уже посеребрила седина. Он был одет в шорты и футболку, а его лицо было в капельках пота.
Ливрейный лакей возвестил о прибытии короля, и Ши приветствовал его точно так же, как перед тем приветствовал королеву. К его удивлению, Эвардо протянул ему свою большую руку, Ши пожал ее и ощутил ответное крепкое пожатие; чувствовалось, что король сдерживал себя, стараясь ослабить рукопожатие.
— Рад вас видеть, сэр Гарольд, — рокочущим басом произнес король, вытирая лицо полотенцем, которое протянул ему один из придворных. Затем он повернулся к Озме. — В чем проблема на этот раз, моя дорогая?
По просьбе монаршей четы Ши снова повторил рассказ о злоключениях Байярда, закончив его словами:
— …поэтому я полагаю, что если ваши величества соблаговолят, воспользовавшись Поясом, доставить Байярда сюда, а потом отправить нас обоих домой…
— Понятно, — произнес король Эвардо, глядя на него из-под опущенных век.
Затем высказалась Озма:
— Я усматриваю в этом благородные устремления…
Она замолчала, увидев, что Эвардо поднял руку. Король сказал:
