Потом он выдержал паузу и добавил: «Митя».
– Кто вы? – спросил я.
– Я – Данила, – сказал белый. – А это мой друг – Анхель, он из Мексики.
Он показал на черного, а тот кивнул мне головой.
– Почему вы думаете, что я нуждаюсь в вашей помощи? – все это очень подозрительно.
Странно, что они не производят впечатления агентов...
– Ты сам знаешь, что нуждаешься в помощи, – сказал Анхель, он действительно говорит с акцентом.
– Митя, мы по поводу твоего плана, – произнес Данила.
Я замер. Агенты!
Данила заметил мою реакцию, но продолжил прежним тоном:
– Митя, ты уверен, что действительно хочешь разрушить мир?
– Я не буду с вами говорить! – закричал я. – Можете меня пытать и все такое, но я вам ничего не скажу!
– Митя, мы и так все знаем – и про формулу, и про письмо, и про Дашу, и даже про дверную ручку. Мы все знаем. Не кипятись. Я же сказал, мы пришли тебе помочь.
Мысли в моей голове забились, как дикие зверьки в клетке. Передатчики! Как же я забыл про них?! Кругом передатчики! Они меня прослушивали. Здесь на них все работают. Что же делать?!
Я должен покончить с собой. Я должен немедленно покончить с собой...
Тут моя голова автоматически повернулась к окну, и я увидел в нем коричневого. Он был в панике. У него дрожали губы, глаза остекленели, коричневая голова в котелке раскачивалась из стороны в сторону, как у загипнотизированной факиром кобры.
– Коричневый? – спросил меня Данила.
Я повернулся:
– Вы его видите?!
– Я знаю, что ты его видишь, – ответил Данила.
Откуда они могут знать о коричневом?.. А, они подслушивали мои с ним разговоры. Но я, кажется, не называл его «коричневым». Нет, называл. Когда меня арестовывали. Я милиционерам говорил. И Даша слышала. А что если они вживили мне в мозг электронные чипы?! Жидкие, по сосудам ввели?!
– И я знаю, как он выглядит, – продолжил белый, словно бы желая доказать мне правдивость своих слов.
Ну уж этого он точно не может знать! Я повернулся к окну и увидел, что коричневый моментально спрятался за карнизом.
– И как?
– Все коричневое. Шляпа на голове фетровая. Котелок. А главное – шея, словно змея. Длинная... Может вытянуться вот хоть до этого окна, а может и на плечи возвращаться. Пластилиновая.
Меня потрясло столь точное описание коричневого.
– А про план вы откуда знаете?
Это сложно объяснить, – Данила сосредоточился. – Понимаешь, мы с Анхелем ищем людей – Избранных. Всего их семь человек. Троих мы уже нашли, а ты – четвертый. И у нас с тобой связь, о которой ты даже не догадываешься. Но ведь все со всем в этом мире связано. И все люди друг с другом связаны – кто-то сильнее, кто-то слабее. Мы – сильно.
– Я ничего такого не чувствую...
С чего он вообще взял, что у нас с ним какая-то особенная связь?
– Но я чувствую. И поэтому многое о тебе знаю. Я хочу тебе помочь, правда, – сказал Данила и полез во внутренний карман своего пиджака. – Вот...
Он протянул мне конверт, и тут меня снова затрясло. Дашино письмо.
– Откуда? Откуда оно у вас?!
– Купили, – ответил Анхель. – И ты ведь мог его купить. «Все продается» – ты же сам говорил.
Простота этого решения была столь пронзительной, что я едва не закричал.
– Вот видишь, ты просто все усложняешь, – сказал Анхель, поняв, что я чувствую. – Где не нужно...
– Мы действительно хотим тебе помочь, – добавил Данила.
Я выхватил письмо...
*******
Это было письменное уведомление. Какой-то институт. Даше сообщали причины отказа в образовательном гранте, на который она подала запрос. Далее следовали «коммерческие предложения» – описание факультетов, каких-то краткосрочных циклов и что сколько стоит. И прилагались рекламные буклеты – что-то об институте, что-то о грантах...
Бессмыслица. Я ошибся. Все было неправильно.
Вообще я никогда не плачу. Но тут слезы сами потекли у меня из глаз.
Ничего нет. Пустышка.
Данила подсел ко мне на кровать:
– Митя, ты точно уверен, что хочешь разрушить мир?
В его голосе было столько доброты и заботы, что я заревел в голос.
Отчаяние. Беспредельное, как Вселенная. Пустота. Холодная, обжигающая холодом. Боль. Нестерпимая, как Вечность.
Я вскочил и заметался по комнате. Я кричал, рвал на себе волосы. Разбегался и с силой ударялся о стену. Падал на пол и бился в судорогах.
Анхель и Данила просто наблюдали за мной. Словно и не ждали ничего другого. В их глазах было сострадание. Я видел. Но чем мне поможет сострадание?
Я ошибся. Я что-то неправильно рассчитал. Где-то закралась ошибка...
– Митя, мы сделаем все, о чем ты попросишь, – сказал Данила. – Если ты должен пройти этот путь до конца, давай попробуем вместе. Может быть так ты узнаешь, чего хочешь на самом деле...
– Я не хочу жить... Я не хочу жить... Я не хочу жить... – повторял я.
– Важно, что ты хочешь, – сказал Данила и обнял меня за плечи. – Важно то, что ты хочешь.
– Мы можем попробовать достать эту дверную ручку... – предложил Анхель.
– Ручку? – Данила поднял на него глаза.
– Да. О которой Стае рассказывал, – подтвердил Анхель.
Данила посмотрел мне в глаза:
– Митя, хочешь, мы достанем ручку?
– Не знаю, не знаю... – меня словно замкнуло.
– Митя, ты должен решить, – попросил Данила. – Если нужно, то мы достанем эту ручку...
– Да, я хочу, – едва вымолвил я. – Да, я хочу эту ручку.
– Хорошо, – сказал Данила. – Завтра она будет у тебя. Только ничего не делай до завтра. Ладно? Просто подожди. Мы принесем тебе эту ручку.
– Как вы ее достанете? – мне не верилось, что Стае отдаст им свою дверную ручку.
– Купим, – спокойно ответил Анхель. – «Все продается».
И снова это простое, понятное решение. Ты можешь купить все, что угодно. Если можно купить атомную бомбу, которая способна уничтожить миллионы людей, то почему нельзя купить ручку от двери мира? Все можно купить. Все продается.
– Я подожду, – пообещал я. – Я подожду. До завтра.
Данила подошел к двери и настойчиво постучал. Санитар отпер. Они ушли. Я остался один. Совсем один. Даже коричневый не маячил больше за окном. Пустота.
*******
Ну, что вы там телитесь?! Пошли, пошли! Толян, провод не волочи. Да подтяни ты его, блин!
В мой изолятор ввалилась целая бригада рабочих. Трое. В робах, грязные. Они тащили с собой сварочный аппарат. Матерятся, распоряжаются по-хозяйски.
