— «В том-то весь и секрет, что нет разницы...» — услышал я откуда-то со спины, обернулся и увидел Гаптена.
Он стоял посреди большого поля. Под ним — цветущая земля, над ним — бездонное небо. Я смотрел на него и удивлялся — откуда он здесь? А он продолжал говорить:
«Чтобы быть чутким, ты должен довериться своей любви. Чтобы быть нежным, ты должен раствориться в своей любви. Чтобы быть сильным, ты должен принадлежать своей любви. В этом истина — чтобы быть, нужно любить.
Быть и любить — это одно и то же. А потому, тех, что не любит, просто нет. Есть только те, кто любит. И у них — у любящих — нет пола, потому что любовь стирает различия. Раствориться, довериться, принадлежать...»
*******
Когда я очнулся, Гаптен стоял в комнате.
— Анхель, в Серафитусе нет Скрижали, — сказал он и покачал головой.
— Гаптен?.. — от неожиданности прошептал я.
Я был потрясен, увидев его здесь. И теперь у меня не было никаких сомнений — Кассандра пыталась ввести нас в заблуждение. Мужчина и женщина — это совсем не то, о чем она нам рассказывала. Впрочем, может быть, она и сама заблуждается?
— Да, я Гаптен, — он опять покачал головой и улыбнулся.
— Гаптен, — рукой ты предложил ему сесть. — Пусть Анхель приходит в себя. А ты пока объясни мне, что происходит?
— Кассандра — просто авантюристка, — сказал Гаптен. — Это правда. У нее психологическое образование, и она пользуется своими знаниями, чтобы манипулировать сознанием других людей. Например, она внушила Сера— фитусу мысль, что является воплощением Сабины Шпильрейн. Женщины, которая была пациенткой и любовницей Карла Юнга.
Карла Юнга? — ты непонимающе уставился на Гаптена.
— Ну, Юнг... — протянул он, словно давая тебе время вспомнить. — Ученик Фрейда, знаменитый психолог. Он-то и создал теорию о мужской и женской сущности — Аниме и Анимусе, которую и пересказывает сейчас Кассандра. Что женское начало агрессивно, а мужское — наоборот...
— Но как она могла обмануть твоего Учителя?
Это казалось странным. Как можно обмануть
— Кассандра втерлась в доверие к Сера— фитусу, когда он уже был безумен, — объяснил Гаптен.
— Безумен?! — у тебя чуть глаза на лоб не вылезли.
— Да, — спокойно ответил Гаптен. — Се— рафитус ждал своего безумия и знал, что сойдет с ума.
— Но почему?
— И Сведенборг сошел с ума. Не важно, насколько ты свят, пока ты человек, у тебя человеческий мозг. А он не способен выдержать ослепляющего Света Откровений. Серафитус ждал своего безумия и предупредил меня. Я должен следовать только тем его указаниям, которые прозвучали до момента помешательства. Такой была его воля.
— А что за странное имя — Серафитус?
— Все члены Совета скрывают свои истинные имена. Принимая членство, они меняют их на новые. И каждый берет себе то имя, которое как-то связано с его... С его работой, что ли... С зоной ответственности, можно сказать. Ну, это такая вольность, что ли. Как шутка или игра. Маскарад. Аркан Дурак.
— Аркан Дурак?! Это карты Таро? — я был необычайно удивлен услышанным, ведь именно эта карта выпала в финале расклада Кассандры.
— Да, — подтвердил Гаптен. — Дурак — это абсолютная пустота, символ просветленности. Ведь мудрый — это не тот, кто много знает о жизни. Мудрый — это тот, кто принимает жизнь. А принимает — пустота, чистота, открытость. С другой стороны, Дурак — это шут, так его всегда изображают на карте. Шут больше любого короля, потому что он волен говорить правду.
Я был раздавлен. Карта имела совсем иное значение, вовсе не то, о котором говорила мне Кассандра. Она просто меня обманывала! Не моргнув глазом!
— Так вот, — продолжил Гаптен, — Оноре де Бальзак когда-то написал роман — «Сера— фита». Он попытался рассказать своим читателям об Откровениях Сведенборга...
И тут я вспомнил еще кое-что. В конференц-зале бьио двенадцать человек. Получается, что если Серафитус член Совета, то он — тринадцатый.
— Подожди-подожди! — я снова прервал Гаптена. — Ты хочешь сказать, что Серафитус — член Совета?
— Конечно! — ответил Гаптен.
— Тринадцатый?! — я все еще не мог понять, как такое может быть.
— Почему тринадцатый? — Гаптен очевидно не понимал, откуда я взял эту цифру.
— Но я их пересчитал — было двенадцать человек, — неуверенно сказал я.
— Как двенадцать?.. — протянул Гаптен, растерянно потирая затылок.
— Двенадцать, точно!
— Так вы, наверное, и Кассандру посчитали? — догадался Гаптен.
— Конечно, и Кассандру, — согласился я.
— Кассандра не член Совета, — сказал Гаптен. — В этом все и дело! Она хочет стать членом Совета — это так. Но членство в Совете пожизненное, и чтобы новому человеку войти в его состав, кто-то из действующих членов Совета должен умереть.
— Постой-постой! Но ведь она представилась нам президентом ВААЗ?.. — удивился ты.
Да, она президент, — подтвердил Гаптен. — Правда, не всего ВААЗ, а только российской миссии. И президент — это ведь административная должность. Он не имеет доступа к серьезной информации, и его мнение ни на что не влияет. Это что-то вроде секретаря. Кассандра получила эту должность через Серафитуса. Она организует встречи Совета и тому подобное. Но она не член Совета. Нет!
— Так это ее настоящее имя — Кассандра? — спросил Данила.
— Нет, не настоящее. У нее и нет пока этого имени. Она себя так заблаговременно называет. На самом деле, она Нина Петровна Прошкина.
— Господи, как мы сюда попали?.. Как нас угораздило?! — ты сокрушался, а я чувствовал себя бесконечно, бесконечно виноватым.
Неужели я оказался жертвой банальной авантюристки, купился на простые психологические манипуляции, на обман.
— Я уверен, что эта она организовала «самосожжение» Серафитуса. Как раз для того, чтобы занять его место в Совете... — эти слова Гаптена прозвучали, как выстрел.
*******
— Так может быть... — у меня в голове снова начался переполох.
А что если Кассандра не просто авантюристка. Но, как ты сначала и думал, осязаемое воплощение Тьмы?! И тогда все встает на свои места — она специально пытается убить Серафитуса, человека, в котором скрыта Скрижаль. А нас она просто водит за нос.
— Так может быть, Скрижаль, все-таки в Серафитусе? — предположил я.
— Нет, в нем нет никакой Скрижали, — Гаптен опустил голову. — И он уже мертв.
— Мертв? Когда же он умер?! — мы с тобой недоуменно уставились на Гаптена.
— На второй день после случившегося.
— Но...
И дальше Гаптен рассказал все, как есть:
— То, что вы видели — датчики, показатели пульса и кардиограммы на приборах, аппарат искусственной вентиляции легких и все остальное — все это бутафория.
— Бутафория?! — у меня голова пошла кругом.
Да, я подкупил врачей, нанятых Кассандрой. Они запустили эти приборы в автономном режиме, чтобы ни у кого не возникло сомнений.
Я вспомнил, как резко Гаптен задернул балдахин над кроватью Серафатиуса. Все понятно. Он не хотел, чтобы мы заметили, что лежащий там человек не только изуродован, а ко всему прочему еще и мертв.
