вместо этого оказалось, что Оливер сидит на превосходном диване в элегантно обставленной гостиной с камином, в котором горит огонь. Окна у пожарного выхода по-прежнему смотрели на авеню Си, но Оливер мог бы поклясться, что слышит шум океанского прибоя.
Фрейя отправилась в спальню переодеться. И опять же, Оливер не видел ее с порога; и что произошло с той кроватью под балдахином? А с ванной на фигурных ножках? Он что, совсем уже свихнулся? Когда девушка вернулась, на ней была фланелевая пижама. Фрейя включила плиту – сверкающую, в стиле хай- тек, а не ту старую и уродливую белую, которую он видел с порога, – и начала разбивать яйца.
– Тебе нужно позавтракать, – пробормотала она, мелко нарезая мяту.
С кухни потянуло соблазнительным запахом, и через несколько минут Фрейя поставила две тарелки на небольшой столик рядом с мягкими диванчиками. К этому моменту Оливер уже смирился с тем фактом, что квартира Фрейи не то, чем кажется на первый взгляд, и не удивился появлению еще одного удобного и красивого предмета меблировки. Может, это все сон? Если и так, просыпаться ему не хотелось.
Он откусил кусочек. Яичница была воздушной, а мята придавала ей интересный, немного резковатый привкус. Оливер проглотил свою порцию в три приема.
– Ты был голоден, – заметила Фрейя, подтянув колени к подбородку.
Юноша кивнул и вытер руки льняной салфеткой. Он смотрел, как Фрейя медленно ест свою порцию, наслаждаясь каждым кусочком.
– Расскажи мне о ней, – попросила Фрейя, облизав вилку.
– Она была моим лучшим другом.
Оливер рассказал ей все о своей дружбе с Шайлер, с самого начала и до горько-сладкого конца. Он обнаружил, что с Фрейей он способен говорить о Шайлер, не испытывая боли. Он смеялся и наслаждался воспоминаниями. Оливер проговорил до позднего утра. Он смутно помнил, что помог Фрейе с посудой, а потом уснул на ее кровати.
– Ты слишком молод, чтобы терпеть такие потери и лишения, – прошептала Фрейя за миг до того, как он закрыл глаза.
Когда Оливер проснулся на исходе дня, оказалось, что он держит Фрейю в объятиях.
ГЛАВА 4
Под новой властью
Оливер вернулся обратно в школу и к своей прежней жизни. Он чувствовал себя гораздо лучше, чем в последние месяцы, и ему не терпелось снова увидеть Фрейю. Но с ней трудно было связаться – телефон она не брала, сама ему не перезванивала, а школа и работа в Хранилище не оставляли Оливеру свободного времени. Потому снова наведаться в «Праздник» он смог только неделю спустя.
Едва войдя, Оливер сразу понял: что-то изменилось. Во-первых, у двери стоял вышибала с фонариком, пристально уставившийся на фальшивые права Оливера.
– Гавайи, говоришь? – скептически поинтересовался гориллоподобный громила.
– Послушайте, я не хочу ничего тут пить. Мне просто нужно повидаться с Фрейей.
– Здесь таких нету.
– Да бросьте!
– Можешь спросить у Мака, но он тебе скажет то же самое, – пробасил вышибала, возвращая юноше права. – Только попробуй заказать спиртное, и ты отсюда вылетишь.
Оливер, кивком поблагодарив вышибалу, вошел в бар. Вышибала оказался не единственным новшеством. За барной стойкой теперь стояли три бармена. Двое мужчин в летах, с галстуками-бабочками, и хорошенькая девушка, обладавшая холодной красотой честолюбивой актрисы и не имевшая ни капли обаяния Фрейи. Даже собравшаяся в баре многочисленная публика была другой: холеной, элегантной, в модельной одежде, потягивающая пастельных оттенков напитки из бокалов для мартини. В переплетенном в кожу меню перечислялись известные марки спиртного.
Куча незнакомцев. Где спорящие журналисты бульварных газет, где старики с унылыми физиономиями, где молодняк у мишени для дротиков? И кстати – а где сама мишень? И где стол для игры в бильярд? Да, гирлянды еще висели на месте, но откуда-то взялся механический поющий Санта; «Праздник» утратил свое неординарное, старомодное обаяние уютной забегаловки и превратился в дешевую пластиковую копию себя самого.
Оливер покачал головой и пробрался к элегантному высокому табурету. Он заказал газировку и стал ждать. Даже если «Праздник» и изменился, Фрейя была здесь всегда. Она должна появиться.
Время шло. Посетители разошлись. Бармены сердито зыркали на юношу. Но Оливер просидел до самого закрытия.
ГЛАВА 5
Любовь и мужество
Оливер не знал, сколько он прождал, стоя на тротуаре с букетом лилий в руках, но часа в четыре утра она все-таки появилась. На ней по-прежнему была мешковатая армейская куртка, как и в ту ночь, но на этот раз девушка не надела капюшон, и ветер трепал ее кудри.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Фрейя, и Оливер с облегчением понял, что, судя по голосу, его появление не рассердило ее, а лишь приятно удивило. – На, подержи, – сказала она, сунув ему сумку с продуктами, и принялась копаться в маленькой сумочке в поисках ключей.
– Я ждал тебя в «Празднике». А ты так и не пришла, – сказал Оливер. – Я что-то сделал не так? Ты не хочешь меня видеть?
Фрейя покачала головой и отперла дверь в подъезд. Они поднялись по узкой лестнице.
– Как ты меня нашел? – спросила она, заходя в квартиру.
Оливер наморщил лоб. Найти Фрейю оказалось нелегко. Он не мог точно вспомнить, где она живет, на Седьмой улице или на авеню Си. Но он обошел весь район и не нашел ни корейского магазинчика, ни ветхого дома с красным навесом. Юноша уже готов был отказаться от своей затеи, когда внезапно понял, что стоит прямо перед домом Фрейи. И как только он не заметил его прежде?
– Да я и сам не знаю. – Оливер опустился в уютное кресло. – Что стряслось с «Праздником»? Там все изменилось. И тебя там нет.
– Я его продала. Я переезжаю.
– Почему?
– Время пришло, – ответила девушка. Она скрестила руки на груди. – Ты выглядишь получше.
– Благодаря тебе, – отозвался Оливер.
– Чаю хочешь? – поинтересовалась Фрейя.
– Конечно!
Юноша подождал, пока она вскипятит воду и нальет ему чашку. Когда Фрейя поставила чашку перед ним, он взял ее за руку и долго не отпускал. Он хотел ее, просто до ужаса. Девушка посмотрела на него. Мгновение спустя они встали, не говоря ни слова.
– А мне казалось, я сделала все, что было нужно, – в конце концов произнесла Фрейя.
– Почему ты держишь меня на расстоянии? Я не мальчик.
Оливер привлек девушку к себе, и она уселась ему на колени.
Фрейя взъерошила ему волосы.
– Нет, не мальчик. Ты прав.
Оливер подался к ней и поцеловал ее в губы. Он никогда не целовал ни одну девушку, кроме Шайлер. Но на этот раз он не думал о Шайлер. Только о Фрейе.
От Фрейи пахло молоком и медом, и еще весной. У Оливера лихорадочно забилось сердце. Он занервничал. Что он делает… Он не знает, как это делается… Он этого не задумывал… И все же… Он услышал, как Фрейя вздохнула, но это не был вздох раздражения… в нем звучало одобрение и поощрение.
– Идем со мной, – произнесла она и повела его к кровати.
Она разделась и нырнула под одеяло. Она была прекрасна, как картина Боттичелли. Оливер дрожащими руками быстро стянул с себя одежду и присоединился к Фрейе под одеялом. Он ужасно нервничал. А вдруг она будет смеяться? Вдруг он что-то сделает неправильно? Может ли это вообще пойти неправильно? Он не был совершенно невинен, но и опытным тоже не был. А вдруг ей не понравится то, что он… Ее тело было теплым и манящим, и Оливер чувствовал себя, словно человек, умирающий от жажды и оказавшийся перед
