– Да я понимаю, – отзывается мисс Люсинда. – Знаю, каково хотеть того, чего вроде бы никак не получить.
– Вот кстати, – вставляю я, – нельзя ли как-нибудь научиться этому фокусу, о котором вы говорили?
Мисс Люсинда долго молчит, и я начинаю опасаться, что Рози своим вмешательством умудрилась-таки ее разозлить. Что она с нами больше и говорить не станет, да еще как бы и у нас ноги не отсохли. Ее взгляд устремлен за деревья, а из трубочки тянется кверху тонкая струйка дыма. Но наконец она снова переводит взгляд на меня.
– Есть два способа пробудить эти дремлющие ДНК, – говорит она. – Первый – это изловить кого-нибудь из Народа или их близких родичей и напиться их крови.
Мне вспоминаются все эти фильмы, которые я смотрела в открытых кинотеатрах и на ночных сеансах.
– Не отсюда ли легенды о вампирах? – спрашиваю.
– Может, и отсюда. Напиться крови – очень действенное средство, да только Народ его не всегда одобряет – сама понимаешь. И не обманывай себя: они всегда узнают, если кто слопал одного из них.
– Вы сказали, есть и другое средство?
Мисс Люсинда кивает:
– Сварить зелье и выпить его. Времени уйдет больше, зато не заведешь себе врагов.
Я еще только собираюсь спросить ее про состав зелья, а она уже начинает нараспев декламировать рецепт, один за другим перечисляя ингредиенты и каждый раз подчеркивая, что добыть их надо самому.
Толченая головня, собранная на поле, сжатом в осеннее полнолуние.
Жабья кожа, прокопченная на дыму от горящего гикори, высушенная и размолотая.
Кукурузная пыльца, собранная на лист красного дуба метелкой из размочаленного прутика сикомора.
Яд гремучей змеи, взятый в новолуние.
Почка алоэ, разрубленная на четыре части, из которых каждая высушена на солнце в определенный день недели.
Настойка из сосновых шишек, вываренных до образования тягучего желе.
Печеные собачьи кости, размолотые.
Измельченный свежесорванный пурпурный вьюнок.
Изрубленное на мелкие кусочки перо из хвоста совы.
И напоследок щепотку с шляпки того мексиканского гриба, из которого вы готовите свой псилоцибин.
– Трудновато все это раздобыть, – говорю я.
– Но возможно.
– Да, пожалуй, возможно. Хотя человеку пришлось бы обшарить рай и ад, чтобы все это собрать.
– Обшарит, если ему очень надо, – отзывается она.
Потом объясняет, что все собранное следует смешать со стаканом кукурузного виски и оставить настояться в течение четырех дней. Затем слить в сосуд с ягодами рябины и кроваво-красной смолой, собранной на внутренней стороне коры мускатного дерева, и закопать сосуд в неосвященную могилу на тринадцать ночей, начиная с ночи новолуния.
– А потом, – ухмыляется она, – выпей до дна и жди перемен.
– И как это называется? «Коктейль для самоубийц»?
Мисс Люсинда снова скалится:
– Люблю девочек с юмором.
– Догадываюсь, что будет больно, – говорю я.
– О, много чего будет, – отвечает мисс Люсинда. – Боль – это еще не все. Это заставит твое тело изменить представление о том, кто ты есть. Будет тебе и лихорадка, и озноб. Будешь видеть то, чего нет, а то, что есть, на время оденется в новую шкуру. Но если пройдешь до конца, думаю, сочтешь, что дело того стоило.
– Значит, пройти не всем удается? – спрашиваю я.
Она качает головой:
– Не всем хватает отваги. – Она бросает взгляд на Рози. – Понятно, испытать все придется только одной из вас. Потом она сможет поделиться своей кровью с подружкой.
– Вы же говорили, этот ваш Народ такого не одобряет?
– О, они умеют отличить дар от кражи.
Мы еще немного сидим молча: мисс Люсинда с Рози покуривают, а я размышляю.
– Зачем мы к вам пришли, я знаю, – говорю я, прощаясь, – но зачем вы нам помогаете? Насколько я понимаю, вы сами из Народа или из близких родственников. Мы могли бы напиться и вашей крови, как вы сами нас научили.
