– Точно. И не раз.
– Где это играют? Валенти махнул рукой:
– Где-то в лесу. Чаще всего играют весной и летом, так что, сдаётся мне, кто-то из местных упражняется на дудочке. Приятная музыка, да?
Али покачала головой:
– Нет, не просто приятная. Она волшебная. В ней что-то… что-то неземное. Что-то совсем дикое.
Френки невольно кивнула и тут же подозрительно взглянула на дочь. Уж не пробовала ли та наркотики? Господи, только не это!
– Ну да, – признал Валенти. – Музыка необычная, это точно. Вот насчёт волшебства не скажу. – Однако ему тут же вспомнилась странная девчонка, свалившаяся на него с дерева. И как её глазища на узеньком личике попросту схватили его и заставили сидеть тихо, пока ей не заблагорассудилось его отпустить. И тот олень… и что он чувствовал, вслушиваясь в мелодию. Волшебство не волшебство, но что-то в ней было.
– Разве вы ничего не чувствуете, когда слушаете? – спросила Али.
Валенти пожал плечами:
– Кажется…
– Кажется, нам пора идти, – перебила Френки. – Уже половина одиннадцатого.
Али перевела взгляд с матери снова на Валенти и покорно кивнула:
– Ладно.
– Поговорим в другой раз – когда вы снова придёте, – предложил Валенти.
Это утешило девочку. Валенти вынул кассету и протянул ей, но Али покачала головой.
– Не надо. Оставьте пока у себя – если хотите.
Валенти улыбнулся, и что-то странное мелькнуло в его глазах.
– Очень даже хочу, – сказал он. – Слушайте, может, вас проводить?
– Разве что полпути, – отозвалась Френки. – Чтоб никакой оборотень не уволок.
– Согласен, – кивнул Валенти. – Только куртку накину.
– Али?
Френки заглянула к девочке в спальню. Али сидела на кровати в длинной майке, которая по летнему времени сходила за ночнушку. Она подняла глаза.
– А, мам? Что такое?
– Просто подумалось насчёт той записи…
– Понимаешь, я ведь знала, что ты не слышала музыки в ту ночь, когда во двор приходил олень. А прошлой ночью снова начали играть, вот я и записала. Мне хотелось посмотреть, будет ли у тебя и Тони такое же чувство, как у меня, когда я её слышу. Понимаешь… не думай, что я сошла с ума… но в этой музыке есть какая-то тайна, только я не знаю какая. – Девочка пожала плечами. – Я от неё чувствую себя… ой, не знаю, как сказать! Вроде как живой. Я понятно говорю?
– Наверно. – Френки собралась вернуться к себе, но задержалась. – Ты ведь никогда не пробовала наркотиков, Али? Знаешь, марихуану или…
Али вздёрнула подбородок:
– Слушай, мамочка, может, у меня бывают странные мысли, но уж не такая я тупая!
«Какой была я», – усмехнулась про себя Френки.
– А что это ты вспомнила про наркотики? – заинтересовалась Али.
– Да так, – смутилась Френки. – Матери всегда беспокоятся о таких вещах, понимаешь?
– Меня не одурачишь. И потом, по-моему, тебе просто нравится беспокоиться.
– Вот спасибо!
Али проводила взглядом уходящую к себе в спальню мать и снова уселась на одеяло. За окном была ночь. «Кто там, в ночи? – подумалось ей. – Что там происходит, когда мне не видно? Или просто я начиталась фэнтези?»
Она не знала ответа, но твёрдо решила отыскать его.
Примерно тем же путём текли мысли возвращавшегося домой Валенти. Ему никогда не приходило в голову попробовать записать музыку. Зато он видел маленькую дикарку за домом Али – видел её совсем близко. «Если сложить вместе, что знает каждый из нас, может, что-нибудь да выйдет», – думал Тони.
А может, дикарочка и теперь следит за ним из-за деревьев. Никакое предчувствие не отзывалось у него в спине, но Валенти догадывался, что странная девочка может стоять в двух шагах от него, а он и не будет подозревать о её присутствии, пока та не захочет.
– Все равно я тебя найду, – тихонько проговорил он, прежде чем войти в дом и запереть дверь. – Вот увидишь.
В тени дома невидимкой двигалась маленькая фигурка. На лисьей мордочке играла улыбка. Её тянуло к девочке, что поселилась в доме Тёмного Человека, но и к этому мужчине тоже тянуло. В обоих горел огонь. Оба слышали музыку, и та возвращалась от них отражённым эхом, вдвое сильнее прежнего. А сегодня…
