– Нет. Во всяком случае, специально меня никто не готовил, в этом я уверена. Хотя… Нет, не знаю.
Она рассказала Талиесину про Дом Тэмсонов, невзирая на то что это была трудная тема для человека, который знал только дымные залы, хижины из торфа и кожаные палатки. Рассказала о своем дядюшке Джеми. Потом припомнила легенды, связанные с поэтом Талиесином, которые дошли до ее времени, – начиная от предания о Гвионе Бахе и волшебном котле и кончая рассказом о том, как при дворе Мэлгвина Талиесин посрамил всех королевских бардов.
– Удивительно, что делает время с историей человека, – заметил Талиесин, когда она закончила.
– Неужели все эти истории – неправда? – с некоторым разочарованием спросила Сара.
– Не то чтобы неправда, скорее – искажение.
– Значит, не ты написал «Войну деревьев»?
– Сmd Godden? – повторил Талиесин по-кельтски, и эти слова так и повисли без перевода. – Эту книгу написал не я, но я ее хорошо знаю. В этих стихах, Сара, в их полных загадок строчках содержатся все секреты бардовского творчества. В этих стихах заключена вся магия мира, его тайна.
– Но что это значит?
– «Я был во многих обличьях, пока меня не освободили», – процитировал Талиесин. – В первой строке этой книги все сказано. Таков Путь, который мы проходим за жизнь. Множество обличий. Знания, полученные в каждом из них. А в один прекрасный день приходит освобождение, то есть гармония, обретенная, когда ты сливаешься со всем, что тебя окружает.
– Не уверена, что понимаю все это.
– Если бы понимала, – улыбнулся Талиесин, – тебе не пришлось бы спрашивать. А раз спрашиваешь, значит, эти стихи так и остаются загадкой. Таков Путь барда, Сара. Сначала становишься мастером загадок, потом идешь дальше.
– И это касается и тебя? Ты этого достиг?
– Нет. Но стараюсь. Давай я расскажу, с чего начинал, ведь мы пообещали рассказать друг другу наши истории. И тогда мы можем попробовать разгадать, какое значение для нашей встречи имеет «Cmd Godden». Я расскажу тебе правду о своей жизни, расскажу не так, как об этом говорят легенды. Ты не очень устала?
Сара покачала головой. Она знала, что он не станет похваляться, как Киеран, и от этой мысли у нее поднялось настроение. Как если бы она обрела нового друга. Талиесин вытянул на песке длинные ноги и, положив руку на голову собаки, стал теребить густую шерсть между ее ушами.
– Я – Талиесин, – начал он. – Я был главным бардом на западе, родом я из Края Летних Звезд. Говорят, я был подкидышем, меня подбросил на берега Гвинедда повелитель волн и сын Аранрхода Дилан Эйл Тон, который знает море, как никто его не знает. – Талиесин смолк и посмотрел на Сару. – Почему ты улыбаешься?
– Не знаю, все это звучит так пышно.
Талиесин смущенно усмехнулся:
– Я привык рассказывать эту историю в королевских покоях, а не близким друзьям. Постараюсь избегать бардовских красивостей.
Он поведал Саре, как Элфин, сын Гвидиона, нашел его на берегу в лодке из ивовых прутьев и кожи, как он принес младенца домой и как они с женой вырастили найденыша, словно собственного сына.
– Если когда-нибудь меня и называли Гвион Бах, – сказал Талиесин, – как об этом говорится в легендах, то я про это давно забыл. Я многому научился, но на учение ушел двадцать один долгий год. Учил меня бард Мирддин. Это он сделал меня таким, каким я стал. Учение было тяжелое, не то чтобы меня просто окропили тремя каплями из волшебного котелка. Мальчишка я был ленивый, предпочитал бродить по лесам, а не учиться в священных рощах. Много дней и ночей я просидел под ветвями Главного Дерева в роще Мирддина, эта роща была посвящена Матери Луне и ее Рогатому Возлюбленному. И еще много лет шагал я с Мирддином по дорогам от шотландских вересковых пустошей до реки Аск в Уэльсе. И продолжаю учиться по сей день.
Талиесин прожил долгую, полную волшебных приключений жизнь, где он только не побывал – и в Среднем Королевстве в царстве фей, и в крытых соломой постоялых дворах в обществе разбойников и воров; странствия приводили его и в королевские дворцы, и на безлюдные пустоши. Рассказал Талиесин Саре и о том, как вызвал к себе вражду Мэлгвина.
– Это состязание, – объяснил Талиесин, – не было справедливым. Королевских бардов нельзя было считать настоящими бардами в истинном значении этого слова. Они не следовали по Пути. Их поэзия не была освящена Матерью Луной, скорее она была связана с историей, иногда с вымышленной историей, в их стихах и песнях не было даже искры волшебного лунного света. Мать Луна была рядом со мной в тот день, когда я пел так, что те барды даже языки проглотили, и пальцы их не могли двигаться по струнам, но привело это к тому, что, когда я устал скитаться по дорогам и захотел осесть в единственной стране, которую считал своей, Мэлгвин заставил своих друидов связать меня и вместе с арфой и собакой бросил в море.
– И вот ты здесь.
– Я здесь. Я снова стал найденышем, выброшенным на берег.
– Как же ты вынес такое путешествие? – спросила Сара.
– Меня поддерживала моя магия. Я обратил свои мысли внутрь себя, сосредоточился на самом главном в себе – на моей «тоу» – на внутреннем покое, который сам по себе – магия. Эта внутренняя тишина скорей подобна даже не музыке, а промежуткам между нотами.
– Ну и ну! – пробормотала Сара. – Не испытай я на себе все эти колдовские фокусы, мне было бы трудно тебе поверить.
Некоторое время они молчали, Сара смотрела на океан и старалась представить себе, как плыл Талиесин, но в конце концов только покачала головой, не понимая, как ему удалось выжить.
– На что похожа, – наконец спросила она, – на что похожа эта самая «тоу»?
